Лита Штайн - Сон «Катрины»

Полной противоположностью являются окраины, где расположены заводы и фабрики, а также различные ремонтные мастерские. Вокруг фабрик плотно сгрудились серые, обветшалые дома. Облезлые голодные собаки, жадно нюхающие воздух, рыскают по узким улочкам городских окраин. И вечно хмурые жители, при каждом удобном случае ругающие свою неудачную жизнь и богачей. Но среди этой серости, производящей гнетущее впечатление, обитают маленькие яркие огоньки, шумные и шаловливые. Простые уличные дети, которым не приходится изнывать под тяжестью родительского величия. Они свободны от сотен вымышленных обязательств и ложных правил. В глубине души каждый уличный мальчишка мечтает только об одном – хоть раз в жизни увидеть настоящий большой дирижабль…

Будь то пассажирское судно, изящное и роскошное, или громоздкий и неуклюжий грузовой дирижабль. Но лучше бы настоящее военное судно с множеством пушек и различных боевых приспособлений, строгое и грозное. И абсолютно все втайне мечтают хоть одним глазком увидеть опасную и грациозную «Катрину». Судно, чья слава гремит на весь мир.

Чем же так интересен для нас этот портовый город, спросите Вы.

Именно здесь свершились судьбоносные для некоторых участников события. Многое пришлось повидать городским стенам и мощёным дорожкам, великое множество секретов до сих пор хранят в себе городские подворотни. А уж сколько захватывающих воспоминаний и историй могут поведать сами горожане. Жизни не хватит для того, чтобы каждую из них записать.

Впрочем, каждая нам совсем ни к чему. Далеко не всякая история способна заинтересовать так, чтобы оторваться от её прочтения было решительно невозможно. И если уж обстоятельства сложились таким образом, что вы, Дорогие Мои Друзья, читаете сейчас этот текст, то поверьте мне на слово – историй вам хватит с лихвой!

Умиротворённую тишину огромного дома внезапно разорвал громкий детский крик:

– Папа! Папочка!

В этом возгласе отчётливо проступали все самые неприятные переживания, на какие только может быть способен ребёнок: ужас, отчаяние, боль утраты… В звонком крике было всё, вся искренность светлой детской души.

Толстые роскошные ковры, расстеленные в коридорах, заглушали топот маленьких детских ножек, но сэр Артур уже представлял, как его очаровательное дитя бежит к двери кабинета, желая немедленно поделиться с отцом случившимся.

– Папочка! Они умерли! – кричала Алоя, с трудом распахивая тяжёлую дверь из морёного дуба.

Хрупкое создание пяти лет от роду подняло на отца полные слёз глаза.

– Кто умер, милая? – обеспокоенно спросил отец, поднимаясь из кресла на изящных резных ножках.

– Часы умерли, папа! Они громко хлопнули и умерли!

Первая крупная слезинка сорвалась с длинных ресниц девочки и покатилась по щеке, оставляя мокрую дорожку. Дрожащей от волнения рукой девочка откинула с лица прядь непослушных огненно-рыжих волос и кинулась к отцу, вцепляясь в него с недетской силой. Артур опустился на колени, прижимая дочь к себе. Алоя обхватила шею отца руками и громко зарыдала, словно только что потеряла самого близкого, любимого и верного друга.

– Дитя моё, как же ты меня напугала, – вздохнул он. – Ведь я не раз говорил тебе, что автоматонам тоже необходим отдых. Они просто устали и решили взять небольшую передышку. Вот увидишь, вскоре они обязательно очнутся. Нужно лишь немного потерпеть, милая.

– Неправда! – воскликнула дочь. – Они умерли! Я поворачивала ключ, но он только проворачивается внутри и всё. Как будто там одна лишь пустота. Им нельзя умирать! Если они умрут, мне будет без них очень тоскливо! Папа, мы должны спасти их! В конце концов, им должно быть очень плохо, если они не могут танцевать. Быть может, им даже больно!

Во взгляде девочки бушевала настоящая бюря, выдавая характер, поразительный для ребёнка её возраста. Она даже не пыталась скрывать то потрясение, которое ей только что довелось пережить.

– Алоя, я знаю человека, который поможет нам воскресить твоих механических друзей, – доверительно поделился отец. – Но прежде ты должна обещать мне, что больше не будешь плакать.

Отступив на шаг, девочка быстро вытерла слёзы и снова поправила волосы, крупными локонами спадающие на хрупкие плечики.

Терпеливо дожидаясь, когда дочь успокоится, сэр Артур внимательно изучал единственное своё дитя. Платье, в которое была одета малютка, повергало его в настоящий ужас. Ярко-жёлтое, украшенное белыми кружевами и огромными бантами, оно олицетворяло собой вопиющую безвкусицу. Подол длинной, пышной юбки, расшитый узором из перламутрового бисера, изображающим цветущие лилии, при каждом движении переливался всеми цветами радуги, вызывая рябь в глазах. Дополняли наряд туфельки в цвет, с нелепыми бантами на носках. Но даже в этом кошмарном наряде Алоя оставалась удивительно хорошенькой девочкой.