Николай Вязерский - Змей

Утром Мать не вышла и не приготовила завтрак, отец плотно закрыл дверь в переднюю и запретил туда входить и вообще шуметь в доме.

– Мать заболела. Завтракайте, что на столе. И вон на улицу, обедать к бабке идите. Чтоб до вечера духу вашего тут не было.

Маленькая Галя вроде хотела расплакаться, но глядя на отца не решилась, он своим взглядом пугал так, что и плакать передумаешь. Хотя и был невысокого роста, но плотный, коренастый. Взгляд твердый и уверенный. Он прошел войну, даже три. Начал еще с Финской и закончил в Японии, поэтому спрашивать с него особой ласки никто не мог. Но уж к детям своим он мог быть и помягче. Да только жизнь деревенская не про то. Но сегодня он был особенно угрюмым и даже злым. Можно было и вожжами по спине получить, бывало уже такое.

Ребятишки поели, что было на столе: картошка, лук и квас и молча разбежались по своим делам.

Было воскресенье и старшим не нужно было в школу. Средний, Сашка, повел Гальку к бабке. Бабка, мать отца, была баба суровая и одинокая, дед помер еще до войны, дети выросли и своим хозяйством обзавелись. Так что жила она в большом доме, в четыре комнаты, одна. Сама хозяйство вела, и немалое, помощи не просила, еще и сама помогала, но не бездельникам, пьяницам деревенским, а тем, кому и вправду нужнее, у кого голодных ртов полон дом, а то и вдовым. Но благодарности не любила, могла и сгрубить. Она и детей в строгости воспитывала. Пятерых мужиков на ноги поставила и сейчас им спуску не давала. Но уж очень она любила Галю, одна у нее внученька, а остальных, мальчишечьего роду, как она их называла, к себе не допускала, хотя особо и не ругала. Только Сашка и мог с ней уживаться. Ему и досталось вести Галю и сообщить, что обедать все придут к ней, так как мать болеет, и так сказал отец.

Эту сноху бабка особенно невзлюбила. Она даже была против этой свадьбы. Когда сын вернулся с войны и привез с собой невесту в форме лейтенанта медицинской службы, хотела запретить жениться, да потом смирилась, живут ведь уже, как не жениться?

Забегая вперед, скажу, что Баба Шура в этот раз встретила их всех очень как-то ласково и даже пирогов напекла. Галя так вообще с коленей не слазила. А мальчишкам еще и жженого сахара сделала.

Старший, Лешка, раздал задания, и ушел по своим делам. Мальчик он был деловитый, стройный, с высоким лбом и зачесанными назад, по моде, волосами. Учился на отлично и всегда был лидером во всем, одно слово – старший.

А вот Володя и не знал, чем заняться. Нет, задание он получил. Убрать коровник, накормить поросят и кур, гусей на пруд выгнать, телка на поле отвести, ну в общем то, что он и всегда делал. А потом? Ну да ладно, это потом.

Коровник, добротный сарай, был пристроен с задней стороны дома, крепкого пятистенка, в четыре больших окна по лицевую сторону с резными, выкрашенными белой краской наличниками, большими тесовыми воротами во двор. Хозяйство было большое. Кроме коровы были и поросята, и овцы, и гуси с курами, и даже лошадь. Но особая гордость хозяина – пасека в 100 ульев. Жили сытно, но и работать приходилось всем несмотря на возраст. Особенно с весны до зимы. И пахали, и сажали. А сколько сена нужно заготовить на всю зиму, а дров. Летом в поле да в лесу просто съедали всякие овода да слепни, а попробуй откажись. Да и не отказывался никто, зимой сытнее будет. Но скоро уже зима, а там отдыхай не хочу. Двор убрал, всех накормил, снег откидал, воды натаскал, дров принес, уроки сделал, да и лежи на печи.

Володя привычно сделал всю работу по хозяйству, и уже хотел пойти на пруд проведать гусей. Пруд был за огородом в сторону леса и, хотя гусей и сторожила большая и лохматая собака Найда, а бывало и таскала лиса гусей. И отец за это мог и выпороть. Но тут на двор, в большую дверь, справа от ворот ввалились человек семь мальчишек разного возраста от пяти до двенадцати, а то и четырнадцати лет. Пестрая толпа, одетая во что не жалко, шумела и галдела как воронье на ветле.

– Вовка, Сашка где? – выкрикнул тот, что стоял впереди всех, рыжий, лет восьми, худющий мальчишка. Он хоть был и не самый старший в компании, но был заводила. Всегда найдет чем заняться, хотя частенько от родителей и получал за эти занятия. Не всем нравилось, когда за ними в бане подглядывали или траву за сараем жгли, вместе с сараем. Но Колька не унывал. Одет он был в истрёпанные серые штаны, калоши на шерстные носки (видимо очень большие) и какое-то пальто или шинель, неизвестно с чьего плеча.

– К бабке Гальку повел, а тебе что? – Володя это сказал с видом хозяина дома и даже весь выпрямился и выпятил худую грудь вперед.