Аристарх Барвихин - Монстры «Последнего рая»

– Живи, сынок, пока есть возможность, живи изо всех сил, потому что нас здесь совсем не ждут.

Всё. Внезапно отец исчез, а Стэн выполз из дремы и очнулся опять.

И тут прямо перед ним, в шагах семи-восьми привстал один из преследователей и взметнул по направлению к нему плазмострел. Но выплеска плазменного импульса не последовало, наверное, у целившегося в него что-то заклинило. Человек еще больше привстал, что-то со злобой выкрикнул. И зачем привстал, сам, наверное, не понял. Прямо под пули. Под его, Стэна, пули, вырвавшиеся из старушки «Береттты» 8000 Пума Джи Инокс, калибр 9 миллиметров, с коротким ходом сцепленных ствола и затвора двойного действия и поворотным, плюющимся сейчас стремительными кусками смерти стволом, благо что трехточечный светящийся прицел позволил ему, Стэну, на этот раз не промахнуться, не потратив последние считанные патроны зря.

Тот, в кого он выстрелил, упал.

«Что ж, – усмехнулся он про себя. – Видно не одному мне тут под этим проклятым ветром помирать».

Впрочем, особенно ему радоваться не приходилось: кто их считал, тех, кто ползал сейчас вокруг него с одной-единственной целью: взять его живым или мертвым, но лучше, конечно же, живым, ибо так он, Стэнли Вудворт Джеккинс, Нобелевский лауреат и полный придурок, куда как дороже стоил.

Внезапно справа появилась другая фигура и тоже прицелилась в него, но он опередил гада и выстрелил в него первым – раз, другой и сразу же третий. Тот крикнул что-то и тоже упал. Порыв ветра обжег в очередной раз Стэну лицо, бросив в него пронзительно больно уколовшие его не то кусочки промерзлой земли, не то камешки. Стэн вцепился в рукоятку пистолета и стал держать его прямо перед собой на тот случай, что покажется кто-то еще.

Но никого больше не было. Впрочем, обольщаться и успокаивать себя было нельзя: все они, конечно же, где-то тут, рядом, куда ж им деваться от такого лакомого куска. Он, правда, не очень понял что они там затеяли, потому как прекратили стрелять в его сторону. Знают, сволочи, что он один и что патронов у него, конечно же, мало и на всех их никак не хватит.

Не успел он так подумать, как с их стороны снова началась пальба. Пули взвизгнули гадким визгом где-то прямо над ним. Он прижался что есть силы к земле, уткнувшись в нее уже не чувствующим никакого холода и боли лицом. И лежал так некоторое время без движения. Жадная она, все-таки, жизнь. И жалкая. А вокруг проклятые горы и эта уже совсем пожравшая мир черная как тушь, ночь.

К первой автоматной очереди присоединилась вторая и третья. Пули стали все ближе и ближе ложиться к нему. В голове Стэна мелькнула сквернейшая из мыслей: «Всё, попался!» Все стало просто и до боли безнадежно.

Плюнув на опасность быть подстреленным, он поднялся и заплетающимися ногами не побежал даже, а скорее потащился вперед, попытался увеличить скорость, но сделать это ему так и не удалось. В голове пронеслась мысль об олене, который бежит, пока у него не начнут подламываться колени, и тогда первый из преследующих его волков прыгает и впивается ему в шею. И красная кровь брызжет и на мгновение согревает землю, и бьется в последней судороге тело, и, чувствуя, как его добивают волчьи зубы, олень умирает.

От этих мыслей из его горла вырвался затравленный хриплый крик отчаяния, похожий на вой смертельно раненого животного.

Продолжая кричать, Стэн споткнулся и упал, но тут же, вцепившись в каменистую землю и оцарапав об острые камни руки, вновь поднялся и устремился вперед. Затравленно обернувшись, он увидел, что светящие ему вслед огоньки зажженных преследователями фонарей уже виднеются не только сзади, но и по бокам, как бы постепенно обхватывая его в кольцо. Последним усилием воли он рванул к совсем уже рядом стоящей сосне, захлебывающимся диким ревом отчаянно не желающего умирать существа протестуя против неумолимо надвигающейся на него смерти.

И тут он опять споткнулся и упал, на этот раз уже больше не имея никаких сил подняться. После этого он самым нутром своим почувствовал, как сзади к нему устремились уже почти догнавшие его люди, топотом кованных армейских ботинок возвещая всему миру о том, что они, наконец, добрались до своей вожделенной цели.

Стэн не стал тратить время и оглядываться назад, в этом не было никакого смысла, а просто подумал с горечью:

«Что ж, пришла пора нажать спусковой крючок на счет «десять».

Странно, но никакого особого отчаяния или страха он в этот момент не ощутил. Скорее даже это было чувство облегчения. Впрочем, он не стал попусту тратить время на не нужные размышления, вздохнул, приставил холодное дуло пистолета к виску и принялся считать вслух последние оставшиеся в его жизни секунды: