Андрей Васильев - Гробницы пяти магов

Тем более что все равно победа осталась за нами, а бедняге Ромулу мы все равно не смогли бы уже помочь.

– По привычке, – наконец сказал Гарольд. – Скажи, почтеннейший… Как тебя?

– Дядька Ларс, – снял шляпу паромщик, обнажив лысую, как коленка, голову. – Так и зовите меня, ваша милость, – дядька Ларс. Раньше кликали Кудрявым Ларсом, да где теперь те кудри. Ну, если не зазорно простолюдина дядькой звать, понятное дело.

Флоренс хихикнула, а после ойкнула, смутившись. Паромщик, похоже, совершенно не обидевшись, снова напялил на голову шляпу и развел руками: мол, вот так, господа.

– Дядька Ларс, а вот скажи мне. – Гарольду, похоже, было не зазорно так его именовать. – Ты упомянул какого-то Хромого Ганса. Это что за зверь такой?

– Наш лесной король, – охотно ответил паромщик и погрозил пальцем одному из своих подручных. – Олле, собачий сын, берег близко, что ты дергаешь за веревку, как твоя мамка – за коровье вымя! Так вот, милсдарь, лесной король он. Ну, так он сам себя называет. А если по-нашему, так просто разбойник лесной, да и все. Это с его молодцами вы схватились-то.

– Как же ты понял, что именно с его, а не с какими-то другими? – удивился Карл.

– Так я вот этого орла с ним видел, – показал дядька Ларс пальцем на нашего пленника. – На прошлой осенней ярмарке около Штауфенгроффа. Там самая большая ярмарка в наших землях по осени бывает, я ее никогда не пропускаю. Ну и еще…

– Ох ты и разговорчив! – процедил пленник. – Смотри, язык у тебя один, башка одна и жизнь одна.

Паромщик смутился и замолчал, как видно, осознав, что и вправду много лишнего наговорил.

– Ты, дядька Ларс, не волнуйся, – успокаивающе сказал ему Гарольд. – Этот наш приятель все равно никому ничего никогда уже не расскажет. Ну, если только нам кое-что. Но мы тебе не повредим. Так что еще?

Гарольд достал из кармана большую серебряную монету и подал ее паромщику.

– Я и без этого сказал бы, что хорошим людям не помочь? – вроде бы даже обиделся паромщик, но монету в карман убрал. – Так вот, рядом с тем господином, которому вы бок лечили, шпага лежит. Я ее помню, я ее на той ярмарке еще приметил. И висела она на боку сына Ганса, уж не знаю, как его звали. Я ее по чашке запомнил, ну, той, которая руку защищает, картинка на ней интересная – олени, сцепившиеся друг с другом рогами.

Я поднял с помоста парома шпагу, которую положил туда, когда мы отчалили от берега. Да, и в самом деле на гарде была такая гравировка.

– Стало быть, вы сына Ганса убили, – заключил дядька Ларс. – Он ведь теперь вам мстить будет, Ганс в смысле.

– Да пусть его. – Гарольд усмехнулся. – Не хватало только разбойников бояться. Надеюсь, у вас проблем из-за нас не будет? Ну, вы нас перевезли, вроде как помогли…

– Если вот этого не отпустите, не будет, – заверил нас дядька Ларс. – Перевозить людей – это моя работа. Да и потом – меня убивать резона нет, им это больно накладно выйдет. У меня тут единственный паром на мили вокруг. Убей меня – и жители окрестных деревень их поедом есть станут, им же на ту сторону будет не попасть. Да и герцог наш это не одобрит.

Паром стукнулся о берег – мы покинули территорию герцогств.

– Еще один вопрос. – Гарольд нахмурился. – Нет ли у тебя лопаты? Нам надо друга похоронить.

– Как не быть. – Дядька Ларс отошел к небольшой дощатой будке, стоящей прямо на пароме, покопался в ней и протянул Монброну лопату – хорошую, стальную. – Для такого случая найдем. Только прямо здесь, на берегу, не копайте, не надо. Река по весне разливается, подмоет могилку, не дело это. Вон, на холме хороните, лучше места и не придумаешь.

Могилу рыл Жакоб, мы же тем временем общались с нашим пленником, который сидел на земле и злобно зыркал на нас исподлобья.

– Слушай, давай не будем тратить время, – предложил ему Гарольд. – Серьезно. Расскажи нам то, что мы хотим услышать, – и все пройдет быстро и безболезненно.

– Какой мне смысл что-то рассказывать, если вы меня все равно убьете? – хохотнул разбойник. Но смех этот был нервный – умирать ему явно не хотелось. Да оно и понятно – кому к Небесному Престолу охота отправляться?

– Вот ты идиот! – возмутился Флик. – Он же тебе сказал – быстро и безболезненно. А если нет, то долго и мучительно.

– Я потерплю, – заявил разбойник. – Мне на все эти Гансовы дела плевать, просто вы мне очень не нравитесь. Не люблю я вас, благородных, с детства ненавижу. И кровушки вашей я на лесных дорогах поцедил немало, будет что вспомнить, когда вы меня огнем начнете жечь. Потерплю. Да и потом, разве вы толком умеете пытать? Кишка у вас тонка, первыми блевать побежите, как паленым мясом запахнет.