Кара Барбьери - Король гоблинов

Оставалось молиться, чтобы их не преследовали кошмары хотя бы во сне.

Я налетела на какую-то преграду в темноте, и Диаваль прошипела:

– Смотри, куда идешь!

Мы оказались возле выхода. Снаружи ярко сияли звезды, немного рассеивая царивший вокруг мрак. На секунду я застыла, глядя в небо и отыскивая знакомые скопления, пока спутница не дернула меня за руку.

– Пошевеливайся, если не хочешь провозиться до утра, – прошептала она, таща за собой к выложенному каменными плитами двору. В тусклом свете звезд я с трудом различила нарисованные мелом символы, но до того, как успела хоть что-то сказать, Диаваль подтолкнула меня в центр нарисованного круга. – Садись, закрой глаза и постарайся дотянуться до источника силы, – проинструктировала она меня, а затем добавила: – Только не руками, а сознанием.

– Ты меня совсем глупой считаешь? – укорила я наставницу. – Хоть притворись, что веришь в меня.

Она лишь тихо усмехнулась в ответ и принялась нараспев произносить слова на незнакомом языке. В отличие от древнего наречия гоблинов, которое использовали для принесения присяги королю, речитатив Диаваль звучал плавно, чуть ли не мелодично, и струился как поток. Голова стала казаться легкой, а тело невесомым, словно перышко. Глаза сами собой сомкнулись.

Я постаралась представить поляну, на которой видела сотворение мира и рождение оленя, где получила его силы. Сосредоточилась на образе межпространственного места, как бы невозможно это ни казалось. Вообразила огромное дерево, чьи корни оплетают и объединяют все реальности.

Я старалась, на самом деле старалась. Но в итоге лишь просидела с закрытыми глазами неизвестно сколько времени, безуспешно пытаясь дотянуться до той части сознания, которая принадлежала оленю, но та оставалась по-прежнему недостижимой. И чем отчаяннее старалась, чем сильнее желала проникнуть в отгороженный участок мозга, тем больше злилась на неудачу и тем самым только отдаляла поставленную цель.

– Ничего не выходит! – наконец сдалась я, упав духом.

– Значит, настало время для запасного плана, – Диаваль вздохнула.

– У тебя есть запасной план? – переспросила я, поворачиваясь к наставнице, которая разминала пальцы, похрустывая костяшками.

– Ага. Лучше вернись в исходное положение, если не хочешь получить здоровенный синяк. – С ее пальцев начали срываться синие разряды, и я выполнила указание.

– Что ты собираешься… – Я не успела закончить вопрос, так как почувствовала удар ребром ладони по затылку и упала лицом вниз на брусчатку.

Однако не ощутила боли. Вообще ничего не ощутила.

С бешено бьющимся сердцем я повернулась к Диаваль и увидела, как она склонилась над моим обмякшим телом. Телом, которое больше не было связано с душой. Это открытие совершенно никак не повлияло на ускоренный пульс, однако поднятая вверх рука оказалась полупрозрачной.

– Что ты со мной сделала? – спросила я, но слова тут же унес неосязаемый ветер этого странного междумирья.

– Возвращайся в тело как можно скорее, Яннеке, – тем временем инструктировала Диаваль мою безжизненную оболочку. – Я не знаю, как долго смогу удерживать связь.

Теперь я почувствовала какое-то притяжение, исходившее из центра живота. Словно кто-то подцепил на крючок внутренности и теперь медленно сматывал удочку, подтаскивая в нужном направлении, не оставив места для возражений или раздумий. Сделав шаг в ту сторону, я ощутила, как мир перевернулся, и оказалась в совершенно другом месте. Птицы плавали среди деревьев, ветви которых пускали корни. Мое же тело зависло в воздухе правым боком вверх.

«Сконцентрируй внутреннюю энергию», – словно наяву раздался голос Лидиана, и несмотря на отчаянное желание поступить наперекор совету, я все же сосредоточилась, вновь представив поляну, где произошло рождение мира.

Открыв глаза, я наконец увидела заклятого врага.

И первое, что я сделала, – врезала ему по лицу кулаком.

Не знаю, кто из нас удивился больше: я, ожидавшая пронзить насквозь бестелесный дух мучителя, или он, ожидавший… Хотя неизвестно, чего мог ожидать такой странный гоблин, как Лидиан.

– Больно, – протянул он, прижав ладонь к разбитому носу, а потом с интересом принялся рассматривать кровь.

Я снова нанесла удар, на этот раз в челюсть, и злобно прокомментировала:

– Это за мою деревню и семью. – Затем врезала коленом в живот врага, который не успел прийти в себя после нападения, и тут же со всего размаха опустила локоть на его согнувшуюся спину, с удовлетворением различив болезненный стон. – А это за Рекке. – Воспоминания о юной девушке, вынужденной сражаться на Охоте и жестоко выпотрошенной рукой Лидиана, до сих пор преследовали меня, наполняя яростью и печалью. Мы не успели стать подругами, но я точно знала, что Рекке не заслуживала подобной участи. – Невинное дитя, которое ты лишил жизни во время Охоты, – процедила я сквозь зубы, заметив непонимающее выражение на лице убийцы, а следом опять ударила его коленом, на этот раз в пах. – Это за то, что сотворил со мной. – Выпустив негодяя и с мрачной радостью наблюдая, как тот корчился на земле и подвывал от боли, я напоследок пнула его по ребрам. – А это просто ради удовольствия.