Алексей Аберемко - Хроники Великих Магов. Абрамелин

Девочка бежала легко, высоко перепрыгивая корни вековых буков. Длинные светлые волосы развивались в прохладном утреннем воздухе. Вокруг уже зацвели колокольчики, но любоваться их красотой было недосуг. Она даже не запыхалась, чего нельзя было сказать о бежавшей рядом женщине. Арбалетный болт пробил легкое навылет. Одна стрела попала в спину, ещё одна – в бедро. Кровь вытекала из ран, унося драгоценные капли жизни. Воздух выходил кровавой пеной из пробитой груди и спины. Нога отдавалась болью при каждом шаге. Залечивать раны было некогда, погоня поотстала, но не прекратилась. Две убитые камнем собаки, хотя и разорвали платье и плоть на руках, но заставили своих сородичей жаться ближе к вооруженным людям. Далеко сзади слышался их лай, сливающийся с криками людей в общую какофонию, уничтожившую утреннюю тишину леса. Среди деревьев можно было разглядеть факелы. Уже светало, но огонь не тушили. Он нужен был, чтобы придать уверенность догоняющей толпе. Как символ борьбы и как оружие в этой самой борьбе. Муж и сын, принявшие бой и погибшие на пороге их жилища, дали беглянкам время, чтобы спастись. Теперь оставалось только перевалить через холм. За холмом в лощине густо произрастал ельник, дальше начинались горы, в пещерах и расщелинах которых легко спрятаться.

Нападение началось ещё до рассвета. Семья жила в лесу, подальше от людских поселений, потому что не понаслышке знала, как простые жители относятся к тем, кто выделяется из толпы. Человеческое мышление таково, что представление о природе вещей оно чертит по уже имеющимся у него лекалам. Легко и приятно жить в мире, где всё ясно и знакомо. Всё то, что не попадает в мерки прокрустова ложа привычных взглядов, либо вытягивается до нужного стандарта, либо нещадно отсекается. Явления, которые не поддаются подобной стандартизации, определяются либо как божественные, либо – враждебные и дьявольские. Те немногие единицы мыслящих существ, кто не признаёт эти правила, пытается досконально разобраться, и постичь суть непонятного, тоже признаются врагами. Ибо, нечего считать себя умнее других.

Группа объединённых страхом и злобой людей насчитывала около четырёх дюжин особей. В основном, это были взрослые мужчины, но встречались и подростки и даже две женщины. Вооружены люди были привычным инвентарём. Вилы, топоры, рогатины и кузнечный молот в умелых руках могут оказаться не менее опасными, чем меч или алебарда. Из дальнестрельного оружия имелись четыре охотничьих лука и один арбалет. Освещался поход факелами, а освящался шедшим в хвосте отряда немолодым священником. Двигались крадучись, стараясь не производить лишнего шума, но для тренированного уха топот множества ног по траве, тихие переругивания и треск горящих факелов в предутреннем лесу звучали не тише иерихонских труб. Собаки, сопровождавшие хозяев, вообще не признавали конспирации, тявкая на каждую вспорхнувшую птичку.

Когда процессия подошла к жилищу, вся семья была уже снаружи. Мужчина и сын-подросток стали перед входом. Глава семьи что-то коротко сказал женщине и та, прижимая к груди девочку, начала уходить вверх по склону, пытаясь скрыться в лесу. Тут стало понятно, что нападающие пришли не спонтанно, заранее обсудив тактику боя. Одна за другой тренькнули четыре тетивы, сухо щёлкнул арбалет. Три стрелы и арбалетный болт полетели в женщину, и только одна пролетела мимо цели. Беглянка опустила девочку на землю, обломила древки торчащих стрел и продолжила бегство, уже держа девочку за руку.

Последняя стрела предназначалась главе семьи. Мужчина отбил её молниеносным, едва заметным глазу движением руки и бросился в атаку. За ним последовал и сын. Этой отчаянной бесполезной битвой они пытались выгадать немного времени для любимых беглянок. Оружия семья не признавала, так как верила, что приняв помощь заострённой стали, теряешь поддержку природы. А природа помогала, причем, весьма заметно, давая недоступную обычному человеку силу.

Именно такой, нечеловеческой силы рывок, бросил мощное тело в гущу толпы. Раскинутые в стороны руки сделали движение, напоминающее взмах крыльев взлетающей птицы. Сразу несколько человек упало на землю. Растопыренные пальцы рук сомкнулись, сминая всё, что в них попало. В правой руке оказался вырванный из горла пищевод. Пальцы левой руки вошли в чей-то рот и глаз и, сомкнувшись, отделили половину лица от головы орущего от боли тела. Один из людей, по-видимому, охотник, догадался упереть в землю и направить на несущееся тело рогатину. Вовремя заметив препятствие, мужчина сделал круговое движение всем телом, скользнув рёбрами по острию. Двое лучников выпустили стрелы практически в упор. Один промазал, лишив жизни нападавшего с другой стороны односельчанина. Вторая стрела достигла цели, попав в мускулистую грудь. Мужчина с рычанием вырвал стрелу из тела. Мгновения замешательства хватило одному из крестьян, чтобы вонзить вилы в бок врагу и, через такое же короткое мгновение, умереть от мощного удара кулака.