Виктор Сапов - Люди и Боги Армора

Пятнадцать лет назад Эриспо, тогда совсем ещё юноша, недавно посвященный в рыцари, впервые принял участие в большом турнире, по традиции проводимом в Лангоннэ тамошним владетелем, одним из самых могущественных в Арморе. На удивление всем, этот юноша тогда легко победил нескольких более старших по возрасту и опытных соперников и заслужил право участвовать в Мелэ – групповом поединке. В этой свалке, где участвовали по три десятка рыцарей с обеих сторон, Эриспо в первой же сшибке поразил копьём старшего брата Догмаэля – Ренана. Обломок копья попал сквозь щель шлема прямо в глаз несчастному Ренану, и вскоре тот скончался. Догмаэль, потерявший отца, а теперь и брата, но ставший благодаря этой внезапной смерти в тринадцать лет полноправным графом Мореак, глубоко возненавидел Эриспо и поклялся отомстить. Но случай представился ему лишь три года назад, когда скончался могущественный отец Эриспо. Войско Мореака обрушилось на соседа, предавая огню и мечу деревни и городки. Однако, вопреки неравенству в силах, графу Скер удалось тогда выкрутиться, заручившись помощью могущественного соседа, графа Монтабана, который таким образом добавил своё имя в список злейших врагов Мореака. Догмаэль был разбит, погибло множество воинов, а с оставшимися он был осаждён в своём замке и вынужден был пойти на унизительный мир. С тех пор отмщение обидчикам стало смыслом всей его жизни.

Догмаэль умел ждать. Новый случай представился ему полгода назад, когда к нему привели некоего плохо одетого юношу с всклокоченными волосами и болезненным лицом, представившегося слугой в замке Скер. Пропустив мимо ушей его всхлипывания по поводу неверности его невесты (в чём виноват был Эриспо, якобы соблазнивший её), Догмаэль внимательно выслушал юношу по вопросам, касающимся обороноспособности замка, охраны и другие полезные сведения. Поборов в себе немедленное желание вложить в руки жаждавшего мести юноши кинжал, граф Мореак приказал сообщить, когда Эриспо соберётся выбраться достаточно далеко от собственного замка, в надежде внезапно перехватить его. И вот неделю назад от юноши пришла весть о готовящейся поездке графа Скера в Ренн! Это был прекрасный случай, которым Мореак не замедлил воспользоваться.

Но судьба не во всём благоволила его замыслам. Желая лично подкараулить на тракте и убить ненавистного врага, граф Мореак, сбегая по винтовой лестнице, вдруг некстати подвернул ступню.

Ступня распухла, графу позвали лекаря, и от поездки пришлось отказаться. Возглавившему отряд шевалье Тонану граф приказал доставить Эриспо живым, и теперь не находил себе места в ожидании. Лекарь искусно вправил ступню, но наступать на неё было всё ещё больно. Боль физическая и душевная терзали графа, давая выход в раздражении. В такие часы его жена и дети скрывались от его глаз, слуги тоже прятались. В мрачном замке Мореак не находили себе места смягчающие влияния нового века – не звучала музыка менестрелей, не приветствовались занятия чтением, лишь грубые пиры, охота и упражнения с оружием составляли досуг графа. Сейчас и это ему было недоступно. Граф сходил с ума, а люди или хотя бы вести с севера так и не приходили.

Первенцу графа, Гебриену, уже исполнилось десять. Это был жизнерадостный мальчуган, с тонкими чертами лица, белокурый, с голубыми глазами. Как говорили старики, характером и внешне он пошёл не в отца, а скорее в его старшего брата, несчастного Ренана. Мать любила его, но была поглощена заботами о двух его малолетних братьях и трёх сёстрах. Отец уделял ему мало внимания, определив сына на воспитание к Гильдасу, пестуну семьи Мореаков, воспитавшему и самого Догмаэля. Но Гильдас был уже стар, утратил былой пыл мудрого наставника, и часто засыпал за собственными лекциями по истории Армора и по военному искусству. Мальчуган мог легко обвести его вокруг пальца и сбежать с урока. Он любил потешные бои на деревянных мечах и стрельбу из лука, но была у него тайная страсть, знай о которой отец, то мальчику было бы несдобровать. Дело в том, что маленький Гебриен любил играть на дудочке и воображать себя менестрелем. Дудочку подарил ему поварёнок Дидель, он же тайком научил графского сына на ней играть. Дидель, которому было шестнадцать, успел постранствовать с одним менестрелем не только по Армору, но и по землям за Менезом. Он все уши прожужжал Гебриену про прелести кочевой жизни музыкантов, умолчав о том, что менестрель его умер по дороге, а он вынужден был голодать, пока не прибился к кухонной челяди в замке Мореак.