Вольф Белов - Шпага и кнут

Как только двустворчатые двери затворились за дворецким Эркуаном, герцог заложил руки за спину, опустил на девушку тяжелый взгляд с высоты своего внушительного роста и сурово осведомился:

– Ну-с, юная леди, хотите что-нибудь сказать?

Судя по всему, ни взгляд, ни суровый тон отца не произвел на леди Катарину должного впечатления. По-мальчишески беспечно пожав плечами, девушка сказала:

– Добрый вечер, родители. То есть, ваши светлости.

– И все? – продолжал герцог.

– А что еще? – спросила девушка, изобразив на лице ангельскую невинность.

– Для начала поведайте нам, где вы пропадали весь вечер? – потребовал отец. – Почему слуги не могли разыскать вас?

– Я каталась верхом, – ответила Катарина.

При этом она развела руками, всем своим видом демонстрируя, что о том, где и чем она занималась последние часы, можно понять и так по одежде.

– Допустим, – кивнул герцог. – А скажите-ка, юная леди, зачем благородной девице потребовалась шпага?

Катарина снова пожала плечами.

– Ну, мало ли?.. Разбойники там, драконы всякие, колдуны какие-нибудь, злые великаны…

– Следует понимать ваши слова так, что вы опять искали приключений, не подобающих девушке благородной крови. И, судя по дошедшим до меня слухам, вы их успешно нашли.

Его светлость нахмурился так, что густые черные брови волнами сошлись на переносице. Обернувшись к супруге, герцог произнес:

– Полюбуйтесь на вашу дочь, ваша светлость. Ей даже нисколько не стыдно. Хоть бы из приличия смутилась.

– Да что я сделала-то? – пробурчала Катарина, насупившись.

– Вы у меня спрашиваете, юная леди?! – воскликнул герцог Готран, потеряв остатки терпения. – Это я хотел бы услышать от вас о ваших последних подвигах!

– О каких именно? – осторожно поинтересовалась девушка.

– Обо всех! – грозно потребовал герцог.

Катарина слегка замялась. Человек посторонний мог бы подумать, что девушка в смущении, однако и герцог, и герцогиня отлично знали свою дочь и понимали, что заминка вызвана раздумьями, что именно уже известно отцу и как бы выдать признание так, чтобы не выглядеть слишком уж виноватой. Видя, что герцог опять готов взорваться гневом, супруга решила вмешаться в разговор:

– Дочь наша, не заставляйте ждать своего отца. Что вы натворили на этот раз? Почему ваш учитель танцев покинул замок?

Услышав последний вопрос матери, Катарина заметно приободрилась. Видимо, она знала за собой гораздо более серьезные проступки, нежели происшествие с наставником танцев, музицирования и хороших манер.

– Он сказал, что ему в замке неуютно и он хочет уехать, – сообщила девушка с самым невинным видом.

– С чего бы это? – герцог изобразил нарочитое удивление в тон поведению дочери. – Помнится, в первый день своего приезда он был совсем иного мнения.

– Ну, мало ли… – Катарина в свою очередь изобразила такое искреннее недоумение и ангельскую невинность, что мать едва сдержала улыбку. – Эти танцоры так переменчивы. Может, его какая-то муха укусила…

– И я даже догадываюсь, кто эта муха! – вскричал герцог, в отличие от супруги ничуть не поддавшись детскому очарованию и обаянию своего чада. – Прежнего своего учителя вы едва не довели до сердечного приступа тем, что подложили в его постель змею…

– Это был простой ужик, – вставила Катарина, явно полагая, что это может послужить оправданием. – Маленький и безвредный.

– Но он-то этого не знал! Если бы тот почтенный человек не облысел в свое время, то наверняка поседел бы в ту ночь. Тому, кто был до него, вы залили смолы в карманы камзола и приколотили его туфли гвоздями к полке. Так?

– Это получилось случайно, – неуклюже попыталась оправдаться Катарина.

– Вы сами-то себе верите, юная леди? Хотя бы научитесь лгать правдоподобно.

– Ваша светлость, к чему вы призываете вашу дочь?! – возмутилась герцогиня.

– Ну, да, – смутился герцог. – Что-то я не то сказал… Вот, юная леди, ваши выходки хоть кого собьют с толку. Расскажите вашей матери, какую пакость вы подстроили своему последнему наставнику на этот раз? Только учтите, я уже все знаю!

– Да я вообще тут ни при чем! – воскликнула Катарина с видом оскорбленной беспочвенными подозрениями добродетели. – Он сам своим париком влез под свечу. Вот и подгорел чуть-чуть…

– Может быть, я и поверил бы в случайность этого происшествия, если бы не все ваши предыдущие проказы…

Герцог вновь обратился к супруге, при этом указывая на девушку, пытавшуюся изобразить стыдливое смущение, что удавалось ей весьма неправдоподобно: