Виктория Ратгольц - Агнесс

Аудитория наполнилась неуместными аплодисментами, но на лице профессора расцвела счастливая улыбка.

– Часть вторая гласит: только вперед, к светлому будущему страны. Есть такие глупцы, кто занимается бесполезными вещами, называя их наукой, и только попусту тратит время. Они, например, перебирают слова, ставят их в разном порядке, чтобы получить рифму.

– А что это? – раздался голос любопытного курносого слушателя.

– Сейчас объясню, – преподаватель быстро напечатал на экране перед публикой два слова: «поэт» и «писатель». – Наверняка Вам не знакомы эти слова, а если и известны, то они являются отголосками наших неумелых предков. Писателями враги называют тех, кто выдумывает свой собственной мир и излагает его в виде текста. Это особого вида психическая болезнь, которая практически неизлечима. Писатели считают своей главной целью, только подумайте, как можно более конкретно описать выдуманный ими мир и показать это публике! И людям нравятся эти истории! Только представьте: то, с чем у нас успешно справляются компьютерные алгоритмы, у врагов это делают живые люди. И у них на это уходят годы. Но не глупцы ли?

Никто уже не скрывал улыбок и смеха.

– Но есть еще более безумные люди. Поэты. Это неизлечимая высшая форма сумасшествия. Подобно писателям, они выдумывают свой мир, но описывают его в тексте, разделенном на строчки, а каждую строку заканчивают словом с одинаковым концом. Это и есть рифма. Признаю, в нашей стране тоже промышляли этим, но только в рекламе, которая изжила себя.

Помимо этого, существуют и другие страшные болезни. Больных называют художниками, – он поочередно принялся выводить слова на экран. – Они видят смысл в марании куска бумаги или даже ткани особыми красящими веществами, которые, к тому же, имеют неприятный запах. Напоминают краски для стен или дома, только с другим составом. Другой вид – музыканты. Они перебирают звуки окружающего мира, создавая музыку. Как видите, враги любят все усложнять, ведь у нас все эти процессы быстро, а главное автоматически осуществляют компьютеры. Не зря Агнесс отличается передовыми технологиями.

– А этих странных людей точно нет в Агнесс?

– Никак нет! Наша страна для того и идет вперед, не обращая внимания на такую несуразицу. Именно с целью защиты в Агнесс не пропускается ни один враг, который мог бы заразить окружающее общество. Пока мы в Агнесс, мы в безопасности. Отсюда и вытекает главная часть нашего устава. Какая?

Стивену пришлось приложить немало усилий, чтобы успеть за рефлексом всей аудитории и подхватить единый хор:

– Агнесс – справедливость, свобода, равенство!

– Абсолютно верно! – поддержал их профессор. – Думаю, на этом можно закончить и приступить к следующей теме. Надеюсь, здесь все понятно?

Следующие три часа были посвящены практике, и уже здесь Стивену не было равных. Он с легкостью сооружал защитные укрепления, пробирался в тыл врагов, набитых ватой, и ловко обращался с автоматом, попутно комментируя особенности его использования. Все действия были интуитивными, немедленно выскакивая из затуманенных закоулков прошлого.

Может, так вернется и вся память?

Эта мысль воодушевляла Принкса каждый раз после учебного дня. Уставший после тренировок, он тихо брел по тротуару через городские джунгли. С угла каждого дома на него смотрели несколько пар круглых черных глаз.

– Закон о всеобщей безопасности, – прошептал Стивен, когда на его пути встретился дом с четырьмя камерами только у входной двери. Он представил, во сколько обошлось его хозяевам жилье в таком безопасном месте, и мысленно похвалил свой рационализм.

Зачем такие траты? Нас и с двумя обязательными камерами никогда не тревожили. Как там говорил наш лектор? Агнесс – самая безопасная страна мира.

Желудок издал недовольное урчание. За четыре дня обучения Стивен приучил себя к небольшим вознаграждениям за иллюзию примерного обучения и сейчас стремительно приближался к цели – торговому автомату. Зная меню наизусть, мужчина нажал необходимую комбинацию кнопок и коснулся запястьем панели для счета денег. Тишина. Никакого сигнала не поступило, а металлическая спираль не сдвинула и на миллиметр заветный фруктовый батончик.

Сбой в автомате? Вряд ли. Может, что - то с чипом?

Стивен огляделся вокруг – семь камер в поле видимости. Не лучшая обстановка, чтобы снимать бинты. Мужчина отменил заказ и поспешил домой.