Марина Баринова - Криасморский договор. Пляска на плахе

– Где ты, пичужка? – позвал он, раскрошив сухарь на камень подле себя. – Мы же всегда трапезничаем вместе.

Над крошками засуетился воробей – птица прибилась к Аристиду еще в том году, а он ее и не гнал: какая-никакая компания в этом вынужденном отшельничестве была приятна. Воробей прилетал каждый день, а когда лег снег, и вовсе перебрался к монаху в пещеру. Так они и перезимовали на сушеном хлебе, пересоленном вяленом мясе да корешках. Но Аристид не тужил: здесь было спокойно, ибо мало кому придет в голову искать мятежного церковника в одном из самых священных мест материка.

Однако все хорошее рано или поздно заканчивалось.

Аристид увидел поднимавшуюся на холм фигуру и с сожалением поставил миску на землю. Когда гость приблизился, воробей возмущенно чирикнул и упорхнул подальше.

– Мир тебе, брат Норберт, – поприветствовал Аристид. Сухой как щепка молодой человек с почтением склонился, придерживая висевшую на плече сумку.

– Благословите, святой брат, – шепнул он.

Аристид выпрямился и начертил в воздухе идеальный круг:

– Да направит тебя Хранитель на дела благие, брат Норберт. Разделишь со мной завтрак?

Гость охотно кивнул. Висевший на шее серебряный диск на кожаном шнурке качнулся и засиял, поймав солнечный луч.

– Я принес еды. Намедни прибыли дары от графа Эккехарда. Хорошая солонина. – Норберт опустил сумку на утоптанный земляной пол и принялся доставать гостинцы. – Прихватил свежего хлеба, мешок сухарей, вяленую говядину, несколько яиц и мех с вином, чтобы согреться. Ах да, еще свечи, немного кожи на заплаты и писчую бумагу.

Аристид покачал головой.

– Балуешь ты меня, брат Норберт. Второй раз за дюжину дней приносишь мясо!

– Живя в такой аскезе, порой можно позволить немного мирской пищи, – гость огляделся. – Слава Хранителю, холода отступили. Говорят, снега больше не будет.

– Не будет, – подтвердил Аристид, жестом пригласил Норберта к огню и принялся ломать хлеб. В закромах нашлось немного сыра, его он тоже подал гостю. – А теперь самое ценное. Какие новости?

Норберт вытер руки о самый чистый край рясы, налил похлебку в миску и, пробормотав краткую молитву, попробовал варево.

– Да, нелегко вам приходится, – сказал он.

– Бывало и хуже. Что слышно из Миссолена?

– То, что вы и пророчили: император умер, – Норберт снова осенил себя святым знаком, но Аристид даже не шелохнулся. – Да примет Хранитель его душу.

– Примет, куда денется, – Аристид отложил хлеб и уставился на гостя. – Кто преемник? Горелый лорд?

– Нет преемника. Потому я и пришел. Вы-то тогда пророчили, что вскоре император или сам отправится в Хрустальный чертог, или ему помогут, и наследовать трон будет лорд Демос. И все так думали, но… Император не оставил завещания.

Нахмурив лоб, брат Аристид задумчиво перебирал бусины на четках. Норберт не смел его беспокоить и молча хлебал варево, стараяь поменьше скрести ложкой по стенкам миски.

– Значит, я не ошибся, – наконец молвил Аристид. – Почти.

Норберт пожал плечами:

– Так даже лучше. В Миссолене паника, империя оцепенела. Пока Совет соберется, пока выберет нового, пока коронует… Вам точно ничто не будет угрожать, – он продолжал говорить, но засмущался под снисходительной улыбкой Аристида. – Даже Великий наставник о вас на время забудет.

Брат Аристид лишь покачал головой с безмятежной улыбкой на устах.

– Нет-нет, дражайший брат, сейчас самое время напомнить ему о себе, – мягко сказал он и бросил взгляд на дорожный мешок. – Я покидаю Агаран сегодня же. Один. Мне нужно как можно скорее попасть в Эллисдор.

– Попалась! – Грегор почти настиг Ириталь, но схватил только ленту из ее прически. Девушка взвизгнула от неожиданности.

– Рано радуешься! – она дернула себя за косу так, что алая змейка выскользнула из прически и осталась у Грегора в руках. Отбежав на несколько шагов, девушка скорчила рожу и поклонилась на шутовской манер. – Теперь поглядим, так ли хорош Грегор Волдхард в беге, как в бою.

Она подхватила юбки и рванула в сторону леса, не дав Грегору опомниться. Он огляделся и удовлетворенно хмыкнул: наконец-то им удалось оторваться от многочисленных нянек девушки. Грегор почесал нос, поправил съехавший набок ворот рубахи, сунул трофей за пазуху и, прикинув путь покороче, ринулся за добычей. Умела же она дразнить, эта Ириталь. А он, дурак, всякий раз отвечал на ее провокации.

– Ну, чертовка… Не уйдешь! – ревел он, прыгая по скользким от росы кочкам. Грегору с его мощной комплекцией преследование давалось нелегко. Девица же неслась по полю, точно лань. Бежала, смеялась, размахивала руками, подставляла лицо ветру, – сущее дитя. Но Грегор всегда помнил, кем она являлась. Забудешься хоть единожды – не миновать беды.