Александр Сеземин - Затянувшийся отпуск с черной кошкой

– Значит, понравилось? – начал разговор Степаныч.

– Здорово, пар хорош.

– Так оно. В обычной бане все в трубу вылетает, да и топить дольше, дров больше. В этой – дым, сажа, но это мелочи, зато здоровья больше.

– Это я уже понял.

Не успел заметить, как хозяйка принесла с кухни большую чугунную сковороду и стала накладывать в мою тарелку жареную картошку с грибами. Сковорода еще шипела, поднимался вкусный пар, я невольно сглотнул слюну, живот в ожидании отозвался урчанием.

– Хватит, хватит, теть Шур, – запоздало среагировал я. В тарелке дымилась гора вкуснятины. – Ой, извините, – смущенно вырвалось у меня.

– А что такое? – удивилась она.

– Да назвал вас…

– Ой, да что ты! Вот как назвал, так и будешь называть теперь, так на сердце легло, – довольно подвела итог хозяйка. – А я только рада буду.

Примостив сковороду на деревянной подставке, тетя Шура тоже уселась за стол.

– А вы что же не едите? – спросил я с набитым ртом.

– Да мы недавно ужинали, чай только попьем, – ответил Степаныч.

Хозяйка в это время наливала заварку из расписанного в красный горох чайника в такие же чашки, подставляла их под носик самовара, поворачивала резной медный краник и доливала кипяток. Запах смородины, малины, мяты наполнил комнату. Из чашек хозяева наливали чай в блюдца, брали их двумя руками, подносили ко рту и шумно втягивали обжигающий напиток. Закусывали чай медом из стеклянной вазочки.

Я даже перестал жевать и завороженно смотрел на эту картину.

– Ты че? – спросил Степаныч, ставя блюдце на стол и доливая чай из чашки.

– Хорошо у вас, – признался я и неожиданно добавил: – Душевно.

– Ты нажимай, нажимай, не стесняйся, – как будто не услышав мои слова и кивая на тарелку, заметил Степаныч.

– Вот огурчики и свежие, и малосольные, помидорки, зелень, – добавила тетя Шура.

Я с прежним рвением принялся за еду. Тарелка пустела.

– Картошки еще подложить? – предложила хозяйка.

– Ой, нет, все. Спасибо. Наелся до отвала. – Я отодвинул тарелку и расслабленно откинулся на спинку стула.

– На здоровье, – тетя Шура смотрела на меня светящимися, добрыми глазами. Степаныч тоже довольно кивнул и улыбнулся.

Мы еще долго пили душистый чай. По примеру хозяев я наливал его в блюдце, осторожно, чтобы не расплескать, двумя руками подносил ко рту и медленно втягивал в себя ароматную жидкость. Пар от горячего чая поднимался, очертания комнаты колебались, становилось еще уютней. Из стеклянной вазочки ложкой брал светлый липовый мед, он тянулся за ложкой, обрывался, и я быстро отправлял его в рот. Мед приятно растекался внутри, наполняя меня вкусом липового цвета.

Неловкость от встречи с новыми людьми прошла. Казалось, я знал Степаныча и тетю Шуру давно, был у них не первый раз.

Мы почти не говорили. Я чувствовал симпатию хозяев к себе. Сам я будто оказался дома, в своем далеком детстве, у своего дедушки. Может, они тоже видели во мне кого-то другого, а может, истосковались в одиночестве и надо было излить накопившуюся, неистраченную доброту и ласку.

Как такое могло произойти? Я, случайный гость, чужой для них человек, но нас притянуло и связало друг с другом. Каждый нашел то, чего ему не хватало.

Было далеко за полночь. Глаза начали слипаться. Тетя Шура, заметив мое сонное состояние, спросила:

– Ну что, спать?

– Да, давайте. Устал.

– Ложись здесь, – предложил Степаныч, показывая на диван за моей спиной.

– Нет, я на сеновал, на свежий воздух.

– Ну как хочешь.

Тетя Шура достала матрас, подушку и пестрое одеяло, сшитое из множества разноцветных лоскутков. Степаныч с фонариком в руках пошел проводить меня. При нашем появлении во дворе звякнула цепь, но Мишка не подошел к нам, видел свои собачьи сны. По приставной лестнице я залез на сеновал. Степаныч подал мне фонарик, спальные принадлежности:

– Устраивайся.

– Спокойной ночи, – отозвался я, пролезая вглубь.

Вдруг в свете фонарика сверкнули два желтых глаза и, не мигая, уставились на меня. Я вздрогнул.

– Ой, Степаныч, кто здесь? – крикнул я вдогонку уже поднявшемуся на крыльцо хозяину.

– А, это, наверное, Манька – кошка наша. Ну пока.

Хлопнула дверь.

Кошка сидела в дальнем конце сеновала и пристально смотрела на меня. Чего пришел? Это мое место.

– Маша, не бойся, – примирительно обратился к ней я, – пусти переночевать.

Кошка продолжала настороженно смотреть на меня, следила за моими действиями, оставаясь на безопасном расстоянии. Между тем я приготовил себе постель, разделся и забрался под одеяло, оказавшееся на удивление мягким и уютным, выключил фонарик и оказался в полной темноте. Только в прореху крыши было видно далекую звезду, пробивающуюся ко мне тонким лучиком. Она светила ярко и уверенно, и нас разделяло расстояние, не поддающееся осмыслению. А может, никакого расстояния не существует вовсе и до звезды можно просто дотянуться рукой, оказавшись в другом, неведомом нам мире.