Линси Миллер - Что мы пожираем

Увидев, что я жива и невредима, Инес широко раскрыла глаза. Люди совершенно лишены воображения. Они всегда думают, что нужна физическая жертва.

– Воспоминания, – прошептала я, – работают также хорошо.

Я никому не говорила, что у меня есть грехотворец, даже Джулиану. Двуосененной была только суверен, и я знала, что о ней думают люди. У меня не было ни малейшего желания соперничать с ней или играть в ее игры, и я хорошо знала, что Джулиан думает о людях, у которых есть грехотворец. Мне нужен дом. Им не нужно знать.

Старая Айви что-то прошептала стоящим рядом с ней, и они зашептались с теми, кто был рядом с ними. Знание о том, что произошло – или, по крайней мере, о том, что произошло по мнению Старой Айви, – распространилось. Они решат, что я каким-то странным образом использовала своего благотворца, а Джулиан заметит, что у него пропало воспоминание, только если будет чересчур усердно пытаться вспомнить события того дня. По этому поводу я не беспокоилась. Он не из тех, кто предается воспоминаниям.

Мои тво́рцы вернулись ко мне, едва заметным дуновением ветра коснувшись моей кожи. Обычно они предпочитали ютиться у меня на затылке, но сейчас сели мне на плечи – благотворец слева, грехотворец справа – как невидимая, неосязаемая мантия. Грехотворец одобрительно загудел.

– Так, – произнес новый голос, – кто из вас это сделал?

Из кареты вышел человек. В его руках был нож, а одет он был в рубашку из чистого белого шелка в мелкую складку, красный жилет и галстук. На нем была черная шинель, по которой злобной моросью проходила одна-единственная строчка красной нитью. Его черные заплетенные в косу волосы были перекинуты на плечо, а бледное лицо обрамляли выбившиеся пряди. Я почувствовала присутствие его грехотворца, и у меня из легких словно вышибли воздух.

Все, кроме меня, упали на колени и прижались лбами к земле.

– Просто поразительно, – сказал наследник престола Цинлиры, красноглазый грехоосененный, человек, которого боялись больше любой армии. Алистер Вирслейн. Он поправил свои очки с красными стеклами и обратил на меня пристальный взгляд своих кровавых глаз. – Ты не та грехоосененная, что я искал. Но ты тоже сойдешь.

Когда я впервые увидела наследника, мне было семь. Мама умерла, я осталась одна и жила в Болотах, пытаясь скрыть своих творцев и выжить. Процессии не были редкостью, но наследник не появлялся на людях с тех пор, как был обнаружен его грехотворец и мальчика связали знаком, обязав его служить своему отцу. Его мать торжественно провела его по городу, и я видела, как он тонул в бело-красной шинели – одежде грехоосененных, состоящих на службе у суверена. Ему было девять, и ростом он был чуть выше меня.

Через месяц он снова прошел по городу, но на этот раз с ним были примерно две тысячи человек, мятежников из Хилы. Среди них были как пэры, так и простолюдины, и все они шли за ним как послушные псы. Их воля была уничтожена его грехотворцем. Его отец подарил сыну часть своей армии, чтобы он доказал свою ценность и подавил восстание. Но вместо этого он принес своих солдат в жертву. Дети мыслят в рамках равного обмена, поэтому мальчик принес в жертву волю своих солдат, чтобы уничтожить волю восставших. Разумеется, этой жертвы его грехотворцу было мало, и четыре тысячи солдат лишились своей воли.

Его отец был в ужасе.

А мать устроила в его честь еще один парад.

Ходили слухи, что она всего лишь спросила: «Какой толк от солдат, которые ставят под сомнение приказы?»

И пусть знак на груди Алистера Уирслейна не давал ему убивать с помощью своего грехотворца, чудовищем его делал вовсе не он. В Хиле не было пролито ни капли крови, но это не значит, что он не убил тех людей.

Эти люди не задавая вопросов покончили с собой на следующий день после возвращения.

– Вы ошиблись, – сказала я, пытаясь понять, как мальчик, который едва мог удержаться в седле, стал этим нависающим, облаченным в серебряные одежды мужчиной. – У меня с вами нет ничего общего – и никогда не будет.

– Я никогда не ошибаюсь, – он улыбнулся и положил руку на голову офицера. – Она уничтожила ваши воспоминания о настоящем ордере. Будьте на чеку.

Солдаты поднялись, но я заметила, что они сжимают винтовки дрожащими руками. Еще один солдат, девушка, одетая в черную форму армии Уирслейна, выскользнула из кареты после наследника. Ее форма была сделана из тонкого шелка – и на ней виднелись следы слез. Костяшки ее пальцев покрывали бесчисленные шрамы.