Линси Миллер - Что мы пожираем

Под новым шрамом на ее груди был вырезан неровный символ, закрашенный красными чернилами, напоминающий закрытый кровоточащий глаз. Все, у кого были тво́рцы, даже двуосененный суверен Цинлиры и ее грехосененный сын, были вынуждены служить и подчиняться суду и народному совету. Это ограничивало их магию и держало ее под жестким контролем. Каждый знак показывал, какую магию может выполнять тво́рец. Магия знака этой девушки разъедала ее кровоточащую кожу.

– Если я не сделаю то, что должна, он убьет меня. И я позволю ему меня убить. Единственное самопожертвование, которое способен принять мой грехотворец, – усмехнулась девушка. – Этого должно хватить, чтобы стереть наши следы и уничтожить все, что может привести его сюда.

– Кого? – спросила я.

Мама говорила мне, чтобы я ни в коем случае не позволяла связать себя знаком. Потому-то я и сбежала в Лощину. А от чего бежала эта девушка?

Я потянулась за ножом, но она ногой отбросила его прочь.

– Тот человек заслуживает того, что его ждет. Но ты – нет, – сказала она. – Тот грехоосененный мальчишка полюбит тебя. Мне так жаль.

Я покачала головой и убрала руки с ее груди.

– Кто? Скажи мне, и я тебя вылечу.

– Это мой выбор, – она коснулась крови на своей груди и провела пальцами по своему лицу. Я знаю, что она делает. Этот жест знают все осененные. Пять линий в форме полумесяца, похожие на руку, тянущуюся из вырытой могилы. Знак смерти, который отмечает нашу последнюю жертву, последний контакт с нашим тво́рцем. – Впервые в жизни я что-то решаю сама. Не волнуйся. Мой грехотворец сделает так, чтобы все закончилось быстро.

– Тебе необязательно это делать, – сказала я, склоняясь над ней. От присутствия ее грехотворца у меня начался зуд, который ничто не смогло бы успокоить.

– Передай ему, что я не убийца. Что я приходила не за ним, – она провела пальцами по губам, прорисовывая на них красную линию. – И беги. Если он уже здесь, беги, потому что он никогда тебя не отпустит. Тебе с ним не справиться.

Но я бы справилась. Меня пронзила вспышка боли, внутри поднялась потребность уничтожать. Грехоосененная отпрянула от меня.

– О, благоосененная моя сестра, – прошептала она. – Есть ли в тебе еще монстры, кроме твоего благотворца?

Я не ответила – и она замолчала навсегда.

Избавлением для грехоосененного может стать только смерть.

Я с трудом поднялась на ноги. На пороге церкви появился Джулиан; винтовка за его широкой спиной отбрасывала длинную тень. Когда он подошел ко мне, я уже сидела на краю бассейна, обхватив голову руками. Он присел рядом со мной на корточки и убрал руки от моего лица. Его теплые, шершавые от мозолей пальцы были неприятно влажными: он вспотел на позднем летнем солнце. Джулиан бросил взгляд на грехоосененную, и его рука дернулась к ножу.

Я покачала головой.

– Она говорила, что сюда кто-то идет, – я шмыгнула носом и повела рукой в ее сторону. Смерть накрыла меня с головой. – Она уничтожила его следы…

– Это она так сказала, – нахмурился Джулиан.

– …и велела бежать, если он найдет меня.

– В ней была частица души Грешного. Кто знает, может, она лгала, – сказал Джулиан, схватив тряпку. – Выше нос. Если ее кто-то преследовал, мы его поймаем.

Жители Лощины могли разобраться с большей частью налетчиков, а отец Джулиана, Уилл, пользовался благосклонностью достаточного количества пэров и мог удержать их от нежелательных для города действий. Уилл был самым богатым жителем Лощины, и следил за тем, чтобы в городе было достаточное количество боеприпасов. Не то чтобы сюда часто кто-то приезжал.

– Мне нужно узнать, что она имела в виду, – я провела рукой по лицу. – Вот на языке вертится.

– Ты уже вторые сутки на ногах, – Джулиан поцеловал меня в щеку, опустился передо мной на колени и осторожно смыл кровь с моих рук и ног. – Отдохни. Я разберусь. В отличие от тебя, я могу проспать похороны.

– Нет, не можешь. Райлан равнялся на тебя, – сказала я.

После слов той грехоосененной мне будет не до сна.

Джулиан бросил тряпку в кучу компоста и вытер руки.

– Жаль, что ты попросила меня уйти. Она могла тебя ранить.

– Если бы она попыталась мне навредить, мой благотворец бы с ней разобрался. Или мой нож, – я хрустнула шеей. – Моя помощь точно никому не нужна?

– Может, ты хотя бы притворишься, что тебе нужно, чтобы я был рядом, – пробормотал Джулиан, помогая мне подняться на ноги. – Или ты со мной только из-за моих денег?