Э. Дж. Меллоу - Песня вечных дождей

Шрамы на коже Дариуса начали ныть от туманных воспоминаний, и он отогнал их прочь.

Дариус пребывал в отчаянии и думал, что из-за своего затруднительного положения он станет идеальной добычей для короля. Он был на волосок от того, чтобы отдать собственную душу за помощь, за все, что могло исцелить земли Лаклана, но это, казалось, не имело значения. И Дариус думал, что решение окажется простым – конечно, Король Воров поймет, для того чтобы положить конец страданиям Лаклана, необходимо избавиться лишь от одного человека. Но нет, Король Воров просто сказал Дариусу, что подумает о его проблемах, и если решит помочь, Дариус в конечном итоге узнает об этом.

Что за бессмысленный ответ?

После всего, чем Дариус рискнул и сколько заплатил за то, чтобы улизнуть от отчима и найти это место…

Деньгами, которые могли бы пойти его людям…

А если бы Король Воров действительно решил помочь, сколько бы это стоило? И смог бы Дариус позволить себе эту помощь? Будет ли у Дариуса шанс узнать об этом до того, как сделка будет заключена? А что, если помощь вообще не придет? Что тогда?

Когда он спросил об этом, существо, окутанное дымом, всего лишь потребовало от Дариуса отступить, повторив, что решение об отсутствии решения принято. А затем ему велели наслаждаться празднествами, которые скоро состоятся во дворце.

Возмутительно.

– Это как раз здесь. – Сутулый человек указал на туннель с неровными стенами слева от них, который, казалось, был грубо вырезан в темной скале дворца.

– Что это? – спросил Дариус, пытаясь подавить бушевавшую внутри ярость от исхода сегодняшнего вечера.

– Место, куда тебя пригласили.

– Я сказал, что не пойду.

– Но ты останешься.

Дариус невесело усмехнулся:

– О, неужели? Ты меня туда потащишь?

Видящий покачал головой:

– Ты пойдешь добровольно.

– Послушай, – Дариус потер пульсирующий висок, – я очень устал, умираю с голоду, мне надоело носить эту маску, и, как бы ни было досадно признавать, я на грани. Все, чего я хочу, – это чтобы мне показали обратную дорогу в Джабари.

– То, что ты ищешь, ты найдешь здесь, внизу. После выступления Мусаи никто не остается неудовлетворенным.

– Мусаи?

– Они утолят твой голод и облегчат боль.

– Так зовут придворного лекаря?

Хриплый смех вырвался у его проводника.

– Некоторые сказали бы и так.

Дариус посмотрел на слабый свет в конце длинного туннеля, прислушался к эхом разносящемуся гулу.

– Возможно, ты никогда больше не попадешь сюда. – Сгорбленная фигура шагнула в сторону звуков. – Разве не хочешь увидеть чудо, прежде чем отправиться домой к тому дождю?

Дариус обнаружил, что его больше не волнует, откуда этот человек знал, что над Лакланом постоянно висит грозовая туча или что Дариус вообще родом из тех мест. Если проводник пытался заинтриговать его, ему это удалось.

– Почему у меня такое чувство, что это больше для твоего удовольствия, чем для моего? – спросил Дариус, покорно следуя за мужчиной.

– Потому что ты умен, несмотря на первое впечатление.

– Какой шикарный комплимент. Не знай я тебя лучше, мог бы подумать, что начинаю тебе нравиться.

– Ты мне нравишься достаточно, чтобы посоветовать не есть ничего, что дают бесплатно, и пить только после того, как они выступят.

– Прости?

Но надобность в ответах отпала, когда Дариуса провели через скалу в огромную, увенчанную куполом пещеру, заполненную до отказа странными, экстравагантными фигурами.

Сначала запах – разнообразные ароматы духов и насыщенный, землистый запах, источником которого могла стать лишь толпа людей.

Затем звук – крики, стоны и смех смешались воедино.

А после зрелище – разврат. На каждом шагу.

По меньшей мере дюжина каменных балконов окаймляла пещеру, ведя к круглому отверстию в центре купола, через которое пробивалось мерцание усеянного звездами неба. Существа, полностью одетые и полураздетые, невысокие и высокие, склонившиеся и прямые, шипящие, лающие и с множеством других звуков и форм, которые Дариус с трудом мог описать, двигались волной вокруг него и стекали со многих этажей, возвышающихся над ним. Некоторые стояли, сжимая тарелки, доверху наполненные мясом и тушеными овощами, и смотрели, как другие дерутся, борясь за благосклонность прелестного создания. Другие, уже, казалось, выигравшие, ощупывали и целовали свои призы, которые стонали в ответ, более чем довольные этим вниманием.

В то время как некоторые части тела, которые, по мнению Дариуса, не помешало бы прикрыть, свободно болтались, все лица были скрыты, сохраняя анонимность. Большие кубки тащили с подносов, которые держали существа, выкрашенные в золотой цвет, внушительных размеров пир развернулся вдоль изгиба одной стены. Рядом на диванах и шезлонгах сидело еще больше гостей, сбившихся в кучу или жадно наблюдавших за происходящим. Освещение было тусклым, хотя и достаточно ярким, позволяя вытянутым теням рисовать живописные картины.