Майк Даймонд - Те, кому не все равно

– Эта дорога ведет к шахтерским селениям. Не бойся, мы ведь только вошли в лес. Здесь еще безопасно.

– Ты говорил, что дома тоже безопасно, – буркнула Кара, шмыгнув носом.

Да уж… говорил. Но ведь раньше там действительно было безопасно! Первые слухи о странных тварях появились на острове еще до рождения Клема, но до последних лет не приносили ничего, кроме смутной тревоги. Описания бестий никогда не отличались точностью, а истории очевидцев больше напоминали страшилки на ночь. Кто-то рассказывал о существе, похожем на огромную, размером с лошадь, собаку. Иные перешептывались о двухголовых страхолюдинах, пасти которых были усеяны похожими на иглы зубами. Некоторые вскользь упоминали о худых как жердь силуэтах, руки и ноги которых длиною своей могли поспорить со взрослым деревом. Самые мнительные из селян тут же организовали ночные патрули вдоль границ Золотого леса. Однако, как вскоре выяснилось, добровольная служба оказалась лишь удобным поводом для мужицких посиделок подальше от домашних хлопот.

Несмотря на малый возраст, Клем хорошо помнил, как все менялось от года к году. К забавным россказням стали относиться серьезно. Патрули из простых пьянок превратились в обязательную работу. Путешествия по лесным дорогам стали напоминать скорее опасную вылазку, нежели простую прогулку, из-за чего сообщение с шахтами осложнилось до предела. Графу Клавиусу даже пришлось многократно усилить военное сопровождение обозов, которые доставляли горнякам провиант и увозили золотую руду.

Постепенно Спотт – небольшой остров, притаившийся близ материка, – покинуло большинство успешных торговцев, бардов и егерей. И все же для простого работяги, гнущего спину на поле, никем не виданные монстры все еще оставались чем-то чуждым и неважным. Лишь редким дозорным иногда мерещилось что-то пугающее у самой опушки, однако дальше дело не заходило никогда. До последнего времени…

– Скоро стемнеет, – заметила Кара. – Как думаешь, в какую нам сторону?

– В эту, конечно! Пойдем.

Клем без раздумий повел сестру вправо, хотя уверенности в нем было не больше, чем звезд на небе в пасмурный день. Говоря по правде, он вообще сомневался, что нашел правильный путь. Больше всего Северный тракт сейчас напоминал одну из множества лесных тропок, коими в лучшие времена пользовались охотники. А тропки эти, по слухам, могли беспорядочно петлять по всему лесу и завести путников совсем не в ту сторону. Но уж лучше так, чем снова бродить по заваленной буреломом чаще, да еще и в потемках.

С каждым угасавшим лучом солнца сохранять напускное спокойствие становилось все сложнее. В тяжелом полумраке древние деревья казались Клему страшилищами из детских сказок, тянущими к ним свои узловатые, покрытые бородатым мхом пальцы. Золотой лес хранил жуткое, совершенно несвойственное обычному лесу молчание. Никаких птичьих трелей, никаких перестуков дятлов, никаких шорохов в кустах. Лишь лысеющие кроны придорожных исполинов недовольно перешептывались друг с другом под редкими порывами холодного осеннего ветра.

– Тихо так… – прошептала Кара, испуганно озираясь по сторонам.

– Тихо, – подтвердил Клем.

В небольшой рощице подле их деревни было совсем по-другому. В сравнении с этим местом ее просто-таки переполняла жизнь. Пару недель назад он собственноручно подстрелил там трех упитанных зайцев. Здесь же вряд ли смог бы добыть что-то сытнее горсти дождевых червей. И то если повезет. Радовало, что лес сохранил хотя бы привычные запахи. Вокруг путников витал аромат сырых листьев, влажной после недавнего дождя земли и какой-то пряной травы.

– Почему?

– А я почем знаю? Я в этом не больше твоего понимаю… – От волнения Клем ответил гораздо грубее, чем намеревался. Впрочем, спохватившись, тут же добавил, на этот раз стараясь говорить расслаблено и небрежно: – Хотя… тут, поди, вообще зверья нет. Люди годами эту дорогу пользовали, шумели… вот живность и разбежалась.

– А может… это они напугали? – голос Кары задрожал. – Может, у них тут логово? А мы и не знаем. Добрались же они до…

– Прекрати! – шикнул на нее Клем. – Нет тут никого. Помалкивай лучше и смотри под ноги.

– Сам помалкивай! – огрызнулась Кара, но без прежнего огонька. Больше по привычке.

Тем не менее какое-то время она действительно держала язык за зубами, но, когда сквозь переплетения веток просочился холодный, едва различимый свет луны, заговорила вновь.