Евгения Сафонова - Карнавал лжи

Он или…

– Его Величество ждёт, – изрёк мужчина в чёрном, – Морли-малэн.

Как выяснилось, спуститься на допрос и выйти сухим из воды – это полдела. Надо было ещё вернуться наверх, не пав смертью храбрых на бесконечной лестнице.

Таша оставила позади не один десяток ступенек, но всё ещё осмысливала то, что услышала после пробуждения. Мастера успели не только просмотреть её память, но и исследовать перстень Морли, дабы убедиться в его подлинности… а ещё допросить на правдометре Орека, к которому после Ташиных воспоминаний о Кэйрмиль ожидаемо возникли вопросы. В частности, действительно ли он непричастен к деяниям супруги-эйрдаля – и не имеет ли отношения к смерти сестры и её мужа.

К счастью, правдометр убедительно подтвердил, что нет.

– Любопытно, однако, что вы сразу не обратились к страже, Норман-энтаро, – отстранённо бросил Советник через плечо. Обратно они снова шли втроём: Иллюзионист и Странница остались в подземелье доделывать протокол и улаживать другие формальности. Впрочем, Вермиллион на прощание известил Ташу, что отыщет её на балу, и в этот раз всего двумя версами она не отделается. А ещё – что в прошлый раз их беседу прервали самым невежливым образом, а между тем им есть что обсудить.

Что ей было обсуждать с Мастером Адамантской Школы, Таша не имела ни малейшего понятия. Но уже не удивлялась.

– Если бы не Таша-лэн, я предпочёл бы вообще не предавать это огласке, – сдержанно ответил Орек из-за Ташиной спины. – Об этом не говорили даже слугам. Для них мы с Кэйрмиль просто разошлись. Я не хотел и не хочу, чтобы имена моих родных полоскали в каком-нибудь новостном листке, а меня заклеймили как супруга их убийцы.

– И даже не хотели справедливого возмездия для этой самой убийцы? Так прониклись словами какого-то дэя о прощении врагов своих?

Орек помолчал – так, будто и сам не знал ответа на этот вопрос.

– Да, – поколебавшись, наконец откликнулся он.

– Надеюсь, Морли-малэн, когда-нибудь мне доведётся услышать проповедь вашего отца. Судя по всему, он просто дамнарски убедителен.

В голосе Советника прорезалась насмешка, – и Таша многое сейчас отдала бы, чтобы увидеть выражение его лица. Без этого слишком трудно было понять, есть ли в этой насмешке ещё и намёк.

– Думаю, в особом отделе стражи с вашей супругой разберутся быстро, Норман-энтаро, – спокойно продолжил Джелиар. – Боюсь, вам предстоит нанести туда визит в ближайшее время… но не беспокойтесь, они не любят, когда новостники лезут в их дела. Ваша тайна останется тайной. – Повернув голову, Советник бросил на Ташу несколько ироничный взгляд. – Да, как и сказал герцог, мнимая помолвка останется между нами. Его Величество, конечно, захочет лично просмотреть протокол, но его это разве что повеселит… К слову, любопытная у вас семья, Морли-малэн. Я даже никогда не слышал о таких, как ваш брат. И о чтецах такой силы, как ваш отец.

Неужели, подумала Таша.

– К слову, теперь вам не нужно объяснять Его Величеству всю сложность ситуации, в которую вы попали, – добавил Советник. – Он прочтёт протокол и, уверен, примет меры по вашей защите. Для него это будет делом чести.

Неужели, снова подумала Таша.

– Летом, когда вы так внезапно убежали из Клаусхебера, святой отец сказал, что вас преследует маг крови, – тихо произнёс Орек. – Но я и подумать не мог, что всё настолько серьёзно.

Таша лишь невесело улыбнулась, думая о том, что этот самый маг крови может сейчас шагать несколькими ступеньками выше.

– Возвращаю драгоценность, Ваша Светлость, как и обещал, – проговорил Джелиар, когда лестница наконец кончилась и взору их предстал Леогран с ларцом в руках, нервно меривший шагами холл. – И поздравляю. Морли-малэн готова предстать перед Его Величеством… и принять своё наследство.

Улыбка, осветившая лицо юного герцога, показалась Таше ярче, чем колдовской свет люстры над их головами.

– Богиня, как я рад. – Всучив дяде ларец, Леогран заключил её в объятия: тёплые, братские, успокаивающие. – Судьба не зря привела вас летом в Клаусхебер, Таша-лэн. Род Морли заслужил того, чтобы быть восстановленным в правах. И вы вернёте ему былое величие сполна, я уверен.

Если бы то была судьба, подумала Таша, сдерживая внезапно подступившие к глазам слёзы. Бескорыстная доброта Норманов обескураживала её, но в этой бескорыстности она была абсолютно уверена: все трое уродились достаточно гордыми, чтобы хлопотать о её благополучии не из соображений личной выгоды.