Владимир Лозовой - Ключ скитальца

Солнце провалилось в пустоту за дальними вершинами, и закат полыхнул по небу багровым румянцем. Таля осмотрела склон горы, бросила взгляд к подножию – опушка леса потемнела, редкие прогалины наполняет тревожный сумрак. Девочка заспешила вверх по тропе, колени от волнения дрожали. В порыве отчаяния она решила сама достать винтовку. Пул лишился возможности передвигаться, это обрекало на гибель обоих, а с оружием у них появится шанс.

Таля вернулась на карниз к месту падения Пула. До верхнего уступа скалы – метра четыре-пять, где-то там лежит винтовка. Склон покрыт разломами и трещинами, и подъем не кажется сложным. Но шагнув к стене, девочка нечаянно оглянулась в пропасть, вспомнила, как Пул висел на краю обрыва, в глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. Она никогда не решится!.. Пыл угас мгновенно, в душу ворвалось отчаяние, Таля опустилась на колени, по щекам покатились крупные слезы.

Когда она успокоилась, высушила глаза и двинулась обратно, над склоном загустели сумерки. Девочка поклялась, что завтра обязательно достанет винтовку. Она вышла на тропу, придумывая, что скажет Пулу об отлучке, и тут в тишине наступающего вечера слуха донесся отдаленный крик:

– Таля! Таля!.. Осторожно, они пришли! Они здесь!!!

Слова обдали смертельной угрозой: к лагерю вернулись барсы, и девочка почувствовала, как горы содрогнулись в предчувствии беды.

Она вышла из-за скал и увидела внизу серый силуэт палатки; две гибкие кошачьи тени призраками мечутся вокруг. Одна тень развернулась, выплыла на идущую вверх тропинку, и Таля догадалась: зверь почуял ее след. Ноги у девочки подкосились – куда отступать, где спрятаться?..

Барс короткими, легкими прыжками преодолевал подъем, словно бежал не в гору, а спускался под нее. Таля услышала, как под мощными лапами осыпается щебень, хищник приближался и уже видел ее, о чем приглушенно зарычал.

Инстинкт самосохранения сработал у девочки неожиданно. Как в густом тумане, она попятилась и, развернувшись, побежала обратно на уступ. Там, осознав, что попала в западню, вспомнила о винтовке и, не задумываясь, полезла на склон.

Ей удалось добраться до середины утеса, когда внизу яростно зарычал зверь. Он встал на задние лапы, попытался ухватить беглянку когтями. На секунду Таля увидела желтые с черными зрачками глаза, жадный оскал громадных клыков. В конечностях девочки возникла ватная слабость, порывом закружилась голова, но близость хищника не позволила ей потерять над собой контроль. Уткнувшись лицом в холодный гранит, Таля удержалась, перевела дыхание. На миг она почувствовала себя в безопасности, но, бросив вниз повторный взгляд, от ужаса вскликнула: барс, утробно ворча, цепляясь когтями за разломы, полез вслед за ней.

Девочка вновь устремилась вверх.

Она не запомнила, как добралась до спасительного карниза, как, окоченевшими руками цепляясь за корни и кусты, перевалила через край. Рядом, внизу ворчал голодный зверь, а над холодной вышиной гор зажигались первые звезды. Но где же винтовка?.. Таля оглянулась вправо, влево… Неужели Пул ошибся, и та лежит на другом уступе, выше, или в другой стороне?.. Куда девочка ни бросала взгляд, везде только светлая полоска снега с темными пятнами камней, смутные очертания жухлых кустиков, но ничего похожего на оружие. Она вскочила на ноги. Лобастая голова барса показалась над обрывом, ворчание перешло в рык. И тут под ногой звякнуло…

Винтовка. В суматохе Таля не заметила, как вдавила ее в снег. Непослушными руками схватила оружие, щелкнул предохранитель… затвор. Глаза хищника в метре от девочки. Левая лапа когтями зацепилась за край обрыва; еще секунда, и зверь атакует. Но Таля уже взяла себя в руки; прицелилась в широкий лоб барса и нажала на курок…

По вздыхающим тяжелым волнам мелкой рябью пробежал вечерний теплый бриз. Наполнил соленым ветром старый, залатанный в двух местах парус; лениво встряхнул, как забытый нерадивой прачкой на веревке пододеяльник, и затаился. Парус беспомощно хлопнул по сучковатой мачте, затрепетал испуганной птицей, потертые края опустились и затихли до следующего порыва. От вялой игры стихии лодку покачивало уютной колыбелью, и Пул временами проваливался в сладкую дрему.

Пятый день юного рыболова преследовала неудача, будто он чем-то прогневал морского царя, и тот издал указ крупной рыбе под страхом смерти избегать его крючка.