Александр Арсентьев - Путь ликвидатора

– Да ладно, Коваль, ну его – пусть живет, – миролюбиво вмешался Седой. – Не хватало еще самим в этом собачнике перегрызться.

Коваль криво усмехнулся и недовольно покачал головой:

– Смотрю я на тебя, Серега, и удивляюсь: вроде не блатной, а пацан правильный – не подкопаешься. Ты чем по жизни занимаешься, если не секрет?

– По жизни – живу! – улыбнулся Седой. – А ты, если на исповедь развести меня задумал, сан священника получи для начала!

– Ладно, говорливый, – с долей иронии проворчал Коваль. – Ты меня еще жизни поучи!

Седой ответил ему хищной улыбкой и промолчал, не желая ввязываться в базар «за жизнь». Как показывала эта самая «жизнь» – гораздо выгоднее было уметь по-настоящему слушать, нежели трепать языком. Сергей катнул желваки и понуро уставился в одну точку. Жизнь…

Жизнь Сергея Решетова началась в убогой провинциальной больнице, куда доставили его беременную и умирающую от лучевой болезни мать. После тяжелых и сложных родов мама не протянула и двух часов – тихо скончалась на скрипучей больничной койке, застеленной линялым бельем, прижав к себе сверток с ревущим во все горло Серегой. Врачи долго поражались тому, что у роженицы с такой степенью облучения (которое она, кстати, получила неведомо где) мог родиться абсолютно здоровый ребенок, который мало того, что выжил в радиоактивном чреве, так еще был практически невосприимчив ко всевозможным недугам, выпадающим на долю новорожденных. Участники консилиума в областной клинике, куда маленького Решетова доставили спустя две недели, изумленно качали седыми головами, изучая медицинское заключение о смерти его матери.

В дальнейшем судьба Сергея устремилась по накатанным рельсам участи тысяч подкидышей и брошенных: дом малютки и последовавшая за ним череда детских домов, которые он менял с завидной регулярностью. Не то чтобы его тяготила скупая опека родного государства, нет – мальчуган с рождения умел приспосабливаться везде, куда бы ни забросила его шальная судьба. Гораздо сильнее этого беспокоило Серегу пристальное внимание, оказываемое ему людьми в белых халатах. Парень рос и развивался значительно быстрее своих сверстников; практически не болел (за исключением легкого насморка) и везде отличался завидными физическими данными. Все это, вкупе с довольно любопытной медицинской картой, весьма интересовало назойливых эскулапов. Одно из светил советской медицины даже хотело сделать Решетова темой своей кандидатской. Подобное навязчивое внимание настолько достало свободолюбивого и неугомонного парня, что, едва ему исполнилось двенадцать, он сбежал из очередной богадельни, на этот раз – окончательно.

Мотаясь по широким просторам Отчизны в компании таких же, как он, беспризорников, Серега познал все трудности взрослой жизни, обрушившиеся на неокрепшие плечи подростка. Казавшийся бесконечным калейдоскоп подвалов, спецприемников и различных ночлежек прекратился лишь тогда, когда парня взял под свое крыло тверской вор Вартан, углядевший в смышленом пареньке, как ему тогда казалось, будущую звезду криминального мира.

Криминальный авторитет, никогда не имевший своей семьи, за короткий срок привязался к неугомонному беспризорнику. Словно родного сына, обучал он парня суровым реалиям жизни в современном обществе. Да и Сергей, никогда не ведавший, что такое родительская любовь, проникся к своеобразному «папаше» чувством глубокой благодарности и преданности. Это время, проведенное в большом загородном доме предводителя криминального мира Твери, было самым счастливым эпизодом трудного и непредсказуемого детства Сергея Решетова.

Увы, грандиозным планам авторитета так и не суждено было воплотиться в жизнь – через четыре года он сел всерьез и надолго. Осиротевший Сергей вновь вернулся к сомнительным прелестям жизни беспризорника. Кочуя из города в город, приобретая новых друзей и занимаясь не вполне легальной деятельностью, Решетов встретил свое восемнадцатилетие в стенах изолятора временного содержания, куда его направили после задержания за мошенничество: команда юнцов-гастролеров весьма активно лохотронила на местных вещевых рынках.

Внимательно изучив дело задержанного и усмехнувшись при виде даты рождения, следователь добродушно взглянул на парня и произнес:

– Ну, бандит, с днем рождения тебя! Вот что, Серега: хорош дурью маяться! Пора и о жизни своей задуматься! – Подспудно он набирал номер на телефонном аппарате. – Алло, военкомат? Мне бы Ивана Трофимовича… Иван, у меня для тебя клиент имеется. – Следователь подмигнул поникшему Решетову.