Ирина Измайлова - Подвиги Ахилла

— Ты это можешь сказать Агамемнону и Менелаю… Только не сегодня, сегодня тебе лучше держаться подальше от ахейцев и быть не за одной, а за двумя Троянскими стенами — у вас ведь есть и вторая. Потом — я молю богов, чтобы это стало возможно — ты можешь с ними встретиться и убеждать их, что так оно и было. Но меня в этом не убеждай — я не верю тебе.

— Но это правда, великий Ахилл!

— Наверное, я великий… Великий воин, великий безумец, раз я здесь и слушаю тебя, но я не великий дурак, о мудрый царь! Я вполне могу поверить, что Эней, с его диким нравом и, судя по всему, сильно неповоротливым умом, мог, не спрашивая тебя, ринуться в сражение, на помощь амазонкам. Но я никогда не поверю, что перед ним раскрыли бы Скейские ворота, запрети ты их раскрывать. А что ты был на стене с самого начала битвы, у меня нет сомнений. Одно твое слово, и ворота не открыл бы никто, я помню, сколько возле них стражи во время сражений — весь Энеев отряд бы не справился! Ну? Я не прав?!

Царь опустил глаза, отвел их в сторону. Лицо его стало еще бледнее.

— И я знаю, как это было, — продолжал герой. — Ты ему сказал потихоньку, чтобы он собирал отряд и мчался на помощь Пентесилее, а сам, вероятно, кричал, чтобы он не смел этого делать… Только отдать приказ страже позабыл. Так?

Приам глубоко вздохнул.

— Ты еще умнее, чем я думал…

— Спасибо! Догадаться–то нетрудно. И потом, я понимаю тебя — ты сейчас как в тисках: Агамемнон с его тяжкими условиями мира, которые он сам еще не до конца принял, я с моими угрозами. Жизнь Гектора, которая висит на волоске. Притом в Трое не знают, что Гектор жив и не понимают до конца твоей уступчивости Агамемнону. Да?

— Я думаю даже, что мой брат Анхис сейчас строит заговор против меня! — прошептал старик, стиснув на коленях свои тонкие красивые руки. — Я знаю, что у него на уме. И Гекуба говорит мне, что ее лазутчики давно наблюдают за Анхисом. Это она, моя жена, удержала большую часть отряда Энея у Троянской стены.

— Да вознаградит ее Афина за великую мудрость! — с искренним восхищением воскликнул герой — Если бы не это, будь уверен, я перебил бы этот ваш отряд вместе с твоим нахальным племянником! Чего мне стоило удержаться и не проткнуть его копьем… Но его отряд был слишком мал, чтобы нанести нам большой урон, и они почти сразу обратились в бегство, а я вовремя подумал о том, как трудно будет возобновить переговоры, если Эней будет убит.

— Ты подумал об этом во время сражения?!

Теперь в голосе Приама было не только восхищение, но настоящее изумление.

— Я удивляюсь не меньше твоего, царь, — усмехнулся Ахилл. — И, однако, это так. Но положение очень серьезно — многие ахейцы погибли. Ранены некоторые цари. Да я сам, вступив в бой без доспехов, был утыкан стрелами амазонок, как еж иглами!

— О, боги! Ты мог погибнуть! — вскрикнул Приам.

— Ты на это и рассчитывал, посылая в бой Энея! — жестко проговорил Ахилл и тут же вновь смягчился. — Но я и здесь понимаю тебя — ты думал о Гекторе.

— Как он? — голос царя дрогнул.

— Сегодня у него хватило сил пройти не менее пятисот локтей. Правда, после этого он лежал чуть ли не в обмороке, но, возможно, не только от затраченных усилий… — Ахилл чуть заметно усмехнулся. — Самое смешное, что он подверг себя смертельной опасности, как я понимаю, чтобы защитить меня! Это в то время, как ты сделал все возможное, чтобы меня убили…

— О, Ахилл, прости меня! Я просто старый безумец!

Этот возглас старика прозвучал так искренно, что сердце базилевса окончательно смягчилось. Он положил ладонь на стиснутые, побелевшие пальцы Приама и проговорил почти ласково:

— Как можно скорее возвращайся в Трою. Не рискуй собою, царь. Я иду на собрание базилевсов и буду убеждать их возобновить переговоры. И будем надеяться на лучшее. Антилох проводит тебя. А вскоре я сообщу, когда можно присылать посольство и приехать сюда тебе самому…

После этого разговора Ахилл шел на собрание с одной лишь мыслью — не дать другим базилевсам сосредоточить внимание на вылазке Энея и понять то, что понял он — эта вылазка была бы невозможна, не будь на то тайной воли царя Трои.

Шум в шатре почти улегся, и герой услышал, как громовой голос Агамемнона, наконец, перекрыл все голоса. Внимание собравшихся обратилось к верховному базилевсу.

— Я говорю вам, данайцы, спартанцы, аргивяне, локрийцы, итакийцы, абанты, мирмидонцы, — все цари, союзные мне, пришедшие сюда за славой и победой! Нас предали, нарушили перемирие! Можем ли мы теперь верить троянцам и их клятвам?