Роман Нестеров - Седьмая сфера

Когда я вместе со всеми Галлартами подлетел к Агоре, меня посетила мысль о свете. Месгер предупреждал – мы не сможем вернуться. Возможно, это последний шанс забрать остатки света, которые теряли мои создания перед тем, как получить оболочку. В тот момент, когда все ринулись на свет, вырывающийся из глубин земли, я спокойно полетел обратно. Количества света, потерянного ими, было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Только собрав его весь в своих руках было видно – он притягивал новые частички. Как только частички подлетали достаточно близко, они начинали светиться, и световой шар поглощал их. Сам же свет продолжал расти без постороннего вмешательства.

Я вернулся. Подлетая к Агоре, не увидел на ней света. Освещалась она только от огромного светового шара, находившегося в моих руках. Вся Агора была покрыта льдом и снегом. Отлетев на достаточное расстояние, я закрепил своей силой этот шар света, и назвал его солнцем, дав лёгкую оболочку. Как только я отпустил солнце из своих рук, оно, как будто резко надулось, став большим светилом над Агорой. Оно меня оттолкнуло с такой силой, что я быстро летел на оттаивающую Агору. Льды на земле начинали таять, медленно, но верно. Месгер был прав, больше летать почти не удавалось, пространство ограничивалось лишь Агорой. Хорошо, что я заранее собрал весь свет, ещё до того, как прибыл сюда! Хорошо, что я дал солнцу лёгкую оболочку и закрепил его на краю притяжения, это дало возможность сильнее согревать Агору! Спустя долгое время снег и лёд растаяли, и мне, наконец-то, открылась красота этого мира. Среди оттаявших льдов я увидел небольшой купол из очень больших, острых и длинных шипов. Было понятно, что это Месгер защищался от холода. Почувствовав тепло, Месгер сразу снял купол, и меня встретили с благодарностью как спасителя.

После радостной встречи мне рассказали, что на Агоре было очень холодно, а с появлением солнца может стать слишком жарко. Немного поразмыслив, я вспомнил, что солнце и Агора связаны моей силой, которая может быть проводником моего замысла. Я дал облику солнца одну более плотную сторону и раскрутил его. Теперь Агора могла согреваться и остывать в зависимости от того, какой стороной повернуто солнце.

Все были довольны увиденным, кроме Каледдона. После создания единого светила, Агора была для него угловатой и пустой. Мы все видели его чувства и сопереживали ему. Каледдон метался, перелетал с места на место, добавлял краям земли песчаные пляжи и скалистые берега, добавлял земле рельеф: горы, острова, озёра и водопады… Но когда он заканчивал с каким-то участком и смотрел на него, ему всё равно не нравилось, как будто чего-то не хватало. Один Торл не переживал, только молча наблюдал. Каледдон не понимал, чего не хватает и вскоре обратился за помощью к Галлорну в надежде, что у него есть хоть какая-то идея, или вообще хоть что-нибудь для того, чтобы сделать Агору приятной для глаз. Мастер-выдумщик уже видел что-то в своей голове, но пока не знал, что именно, и как это осуществить. Он всё время думал о силе Каледдона. Вдруг, он стал восторженно сиять. Никому ничего не сказав, Мастер стал действовать и искать меня.

Все были заинтригованы таким поведением Галлорна. Когда он нашёл меня, я спокойно наслаждался пляжами и бликами солнца на воде. Мастер задал лишь один вопрос, прервав моё умиротворение такой суматохой. Могу ли я дать ему силу жизни? Конечно же, я мог, но тогда я ответил ему, что дам эту силу только тому Галларту, у которого ещё никакой силы нет. Если я дам одному две силы, то это будет несправедливо по отношению к другим моим созданиям. В разговор вмешались все существа, и все вместе мы решили, кому она достанется. Каждый хотел приобрести эту новую и неизвестную силу.

Месгер был прав – после Каледдона появилась Слори, а значит, она должна быть следующей в приобретении силы, но спор закончился только после того, как сам Торл поддержал его. Редкие слова Торла никогда не оспаривались и, если он что-то говорил, это принимали абсолютно все, и спор тут же заканчивался. Его спокойная мысль и полная уверенность в правоте своей мысли, мгновенно переубеждали любого, даже без применения его силы.

Всем Галлартам, и даже мне, было интересно: что за сила такая и что она делает. Мы просили Слори что-нибудь сделать или сотворить. Первым делом она взялась за сами стихии. Вода, после обретения жизни, сразу стала другой – появились волны. Воздух преобразился, появлялся сильный ветер или совсем исчезал, словно им кто-то управлял. Но Каледдон сразу признался, что это происходило без его вмешательства. Как и с Галлартами, когда они были всего лишь сгустками света, нужно было также ждать их развития жизни. Слори не хотела оставлять землю безжизненной, но наделив её жизнью, никаких изменений не последовало, как у воды или воздуха.