Эмиль Галли - Омега. Мир голу

Еще и местные разумные, пребывающих на уровне каменного века. Они ни за что не захотели делить свои охотничьи угодья, тут конечно есть и наша вина. После атаки на Колонист, мы решили, что нас атакуют и после приземления, люди сразу начали уничтожать всех нелюдей без разбора.

Путем больших жертв, людям удалось отвоевать свое место под солнцем. Но шли годы, складывались в десятилетия, а затем и столетия. Оставшееся оборудование выходило из строя, терялись знания, началась деградация населения. Умники с большими знаниями не в почете, они не смогут прокормить семью. На первое место вышли сильные, умелые, мужественные воины и охотники, самые приспособленные к новому миру.

Наш корабль Колонист стал второй луной, который освещал долгими ночами, не давая забыть нам кто мы и откуда. Совсем не большой по сравнению с естественным спутником. Раза в два или три меньше его, но по светимости превосходил его в разы. Половину месяца ночные светила выходили на небосклон по одному, вторую же половину они светили вдвоем. В это время чужие просто зверели и нападали на людей при первой возможности. Возможно, они вспоминали времена резни, что устроили им люди, когда отвоевывали эти земли. Но стоило спутникам разойтись, чужие становились добрыми и покладистыми.

Сутки на планете составляли около сорока двух часов, месяц высчитали с учетом встречи колониста с местной луной Вирата, как называли ее местные. Месяц составлял восемьдесят четыре дня, а год длился восемьсот сорок пять дней, что около четырех земных лет. Поэтому чтобы не путаться, местный год назвали циклом.

Сила тяжести составляла около 0,5—0,6 от земной, поэтому местная флора и фауна могла позволить себе более величественные размеры. А люди после прибытия, выросшие при более высокой гравитации, в начале выглядели карликами на фоне великанов. Превосходили местных по силе, теряя в росте. То через некоторое время эйфория закончилась, тела быстро привыкли к низкой гравитации и уже не показывали столь выдающихся результатов. А потом появились первые дети, рожденные уже здесь. Крепкие, высокие, превосходили своих родителей в росте раза в два. Для них местные твари уже не казались огромными чудовищами, с некоторыми теперь могли сойтись на равных.

В связи с острым недостатком пищевых ресурсов, люди были вынуждены расселиться по небольшим поселкам, окруженными огромными охотничьими угодьями, обеспечивающими пропитание. Это было единственно возможное условие выживание.

Незаметно мы прошли чистый участок леса, где обзор был хороший. И постепенно, все чаще и чаще начали попадаться упавшие стволы и ветки. Здесь заготавливать дрова слишком далеко. Обзор сократился до полсотни шагов, вот и вошли в дикую часть. Керк изменил походку на скользящую, с частыми остановками. Мы порой по нескольку минут сидели на земле на корточках и прислушивались, пока Керк не подавал сигнал двигаться дальше.

Трава уже начала подсыхать, но это особо не радовало, мы уже были по пояс мокрые. Кожаная одежда хорошо защищала от всевозможных колючек и кровососущих насекомых. Но был у нее и большой не достаток, она очень долго просыхала. Намокшие штанины неприятно прилипали к телу и создавали жуткий дискомфорт при движении.

К полудню мы подошли к реке. Шли и вдруг лес резко оборвался и перед нами появилась долина реки. Она простиралась в ширину на пару километров и на глубину около пятидесяти метров. Она полностью заполнялась только в сезон дождей. Сейчас же, русло реки располагалось далеко внизу, примерно на середине долины, шириной не более сотни шагов. С обрыва, на который мы вышли, она выглядела небольшим извилистым ручьем.

Преодолеть последний километр было довольно тяжело, множество коряг, чередующихся с огромными булыжниками, обильно покрытыми глиной и илом, создавали непроходимые препятствия на нашем пути. Из-за полуденного зноя и накопившейся усталости за пройденный путь, последние сотни метров, мы шли уже не осматривая окрестности. Шли, не разбирая дороги.

Добрались до берега реки и отыскали судно Керка. Это были две, связанные поперек каркасные байдарки. Обтянутые кожей и застеленным сверху плетенным настилом.

Мы спустили катамаран на воду и отошли от берега. Закинули якорь, близ зарослей камыша. На воде днем было более безопасно, чем на берегу. Мы находились в пути уже около десяти часов и порядком вымотались. Ракра вышла в зенит, пришло время сна.

И снова сон, «приди, приди», только происходило уже днем. Проснулся от того, что повязка сползла с глаз и сквозь веки начал пробиваться яркий свет Ракры. Открыл глаза и увидел, что Керк уже правит катамаран по течению к первой ловушке. Сейчас от нас требовалось только проверять ловушки, которые построил Керк. Это были огороженные участки на мелководье с одним входом. Вход глубоко вклинивался в огороженное пространство, сужаясь в конце, создавая, вроде клина. Рыба велась на приманку, заходила в ловушку через коридор, а выход уже найти не могла. Тыкалась, мордами в заграждение, а ума отступить назад и выйти через коридор, мозгов уже не хватало.