Антон Скрипец - Московит. Игра на выживание

– Тебе тоже, что ли, язык отхватить, коль он тебе не надобен с добрыми людьми гутарить?

– Денис.

– О как. Чудное какое-то имечко. Точно не крымчак. Из греков, что ль? Хотя по-нашему вроде разумеешь. Хотя выговор, что и говорить, дурацкий.

Помолчали какое-то время. Денис вообще не горел желанием заводить беседы с этим типом. Зато тот, похоже, к их встрече успел подготовиться.

– Слыхал ваш разговор, – плавно резанул сумрачную тишину ровный голос Кузьмы. – Я-то всегда думал, что случайных людишек в яме смертников не гноят. Что ж, времена меняются. Только знаешь что? Не твой сегодня день. Тот пан, что сховать тебя туточки удумал, одного не учел – ни хрена нас тут не трое уже. Один днем еще преставился. Вон, праворуч от тебя валяется. Хорошо хоть в яме прохлаждаемся, а то по летнему времени вонять бы уж начал… Так что когда на рассвете с палачом и вправду трое встретятся. Караул-то как ему прикажут, так троих и вынет отсюда. Откуда ж ему знать, что ты думал, будто самый хитрый?

Рыжие всплески пламени вновь разогнали по закуткам ямы затопивший ее сумрак. Решетку подняли ухватами на длинных ручках и оттащили в сторону. Вслед за этим вниз опустилась кривая, хлипкая и не внушающая ни малейшего доверия лестница. То есть спровадить сюда его вполне могли и по ней. Но Гловач, видимо, очень торопился. Появление недоэскалатора сопроводила короткая команда сверху:

– Выбирайтесь.

Никто из пленников не поспешил подниматься на свет божий. Узники переглянулись друг с другом, то ли уступая очередность выхода, то ли для того, чтобы лишний раз убедиться, взглянув в лица «сокамерников», что этому вызволению никто из них рад не был. Рыжий, как и предполагал Денис, который в первый раз увидел его при свете, оказался максимально замыгзанным оборванцем. Выглядел он плохо ровно настолько, насколько и вонял. К тому же собственно рыжим вовсе не был. Светлая борода, редкие волосы, прилипшие к лысой макушке, залатанный зипун неопределенного цвета. И красное пятно от старого ожога на половину лица. Видимо, своим прозвищем он был обязан именно ему. Кузьма же, напротив, очень походил на успешного купчину. И дорогой одеждой, которую, забрасывая его в этот сортир, почему-то никто не догадался снять и присвоить, и аккуратно остриженной бородой, и сановитостью стати. Правда, глаз у него был один. Такой же черный, что и темнота их подземного пристанища, и сулящий ровно столько же неприятностей. Второй – либо то место, где он был ранее, – закрывала кожаная повязка. Волосы любитель отрывать языки отрастил до самых скул, но в заточении и грязи они слиплись и свалялись так, что было заметно – у Кузьмы не было еще и обоих ушей.

– Мне вас на аркане тащить? – недовольно прикрикнул сверху стражник, начищенная кольчуга которого в отблесках огня выглядела сверкающей чешуей. Для пущей, видимо, острастки он пристукнул рукоятью бердыша по лестнице. – Иль высыпать на вас бочку пороху и поджечь?

Кузьма, сидящий в темном закутке, с кряхтеньем поднялся на ноги, обвел скучающим взглядом единственного глаза обоих сокамерников и остановил взор на том, которого знал дольше. Или, судя по последовавшим затем словам, которого было меньше жаль.

– Рыжий, что развалился? Лезь.

Бомжеватый мужичок поглядел на него исподлобья, но спорить не рискнул. Кривые ступени лестницы натужно заскрипели под его разваливающимися лаптями. Здраво рассудив, что следующим Кузьма пригласит на выход его, Денис двинул наверх сам. Разглядывать валяющийся около него труп не стал. Лишь слегка на него покосился, убеждаясь, что одноглазый не обманул и человек этот действительно мертв.

Наверху людно не было. Может, потому, что ночь хотя уже и пошла на убыль, но пока еще не позволила рассвету мазнуть серым горизонт. А может, и по той причине, что узилище было устроено на отшибе подворья.

Рыжего уже держали два стражника, выкручивая ему руки. Еще один деловито спустил вонючий зипун с его плеч. Именно на этом моменте, почувствовав тяжесть протухшей и тяжелой от грязи одежды на руках, а не на горбу, изувеченный Денисов сокамерник вдруг ужасно напрягся, принялся страшно паниковать и вырываться. Правда, сопровождавшие его конвоиры оказались к этому готовы, удержали его, повиснув на плечах, а затем пригнули вниз. А когда третий, тот, что стянул с него одежду, двинул сзади по ногам древком бердыша, заставив рухнуть на колени, Денис увидел еще одно действующее лицо. Раньше его закрывала от взора копошащаяся теперь внизу процессия. Мгновенно стало понятно преисполненное паники поведение Рыжего. Возможности увидеть перед собой этого человека не обрадовался бы, конечно, никто.