Евгения Преображенская - Проклятие чёрного единорога. Часть II

* * *

Её окружала тьма. Затхлый и душный мрак обнимал её со всех сторон. Он давил с такой неимоверной силой, будто был целой грудой камней. Словно стены маленького погреба, где девочка пряталась в детстве от пьяного отца, обрушились на неё вместе со всем их нищенским жилищем.

Уйдя в монастырь Единого, девочка заставила себя забыть тот дом. Прошлое никуда не делось. Оно осталось, но произошло с кем-то другим – не с ней.

В монастыре девочку любили. Её никогда не обижали и не заставляли делать того, что могло причинить боль или стыд. Там она выросла, обрела новую семью и друзей.

Её лучшая подруга – весёлая хохотушка – обладала неунывающим нравом. Светлая улыбка не сходила с губ монахини даже во время болезни. Когда же смерть стёрла с веснушчатых щёк румянец и слизнула блеск с рыжих кос, улыбка подруги продолжила жить в сердце девушки.

Лишь помня её и надеясь на новую встречу, монахиня перенесла боль и нечеловеческий страх, когда в стенах Нороэша разверзлась Бездна. Писания утверждали, что после смерти все друзья и любимые воссоединятся друг с другом в чертогах Единого.

Но… ни света Единого, ни чертогов Его монахиня не увидела. А потом начала блекнуть даже улыбка подруги. Драгоценные воспоминания будто подёрнулись туманом. Зато обрели плоть кошмары из детства: отец, дом, погреб и горе…

Священные писания врали! Не существовало никакого выхода в свет. Не было чертогов Единого. Не произошло воссоединения с подругой. Её обманули и бросили тут одну! С монахиней остались лишь отчаянье и давящая тьма.

А была ли она монахиней? Она ли? Или уже кто-то другой? Была ли у неё подруга? И как же её звали? Девушка не помнила – забыла.

И вдруг она ощутила некое движение, словно драгоценный воздух струился к ней сквозь слои земли. Однако то был не воздух, но сила . Монахиня попыталась вздохнуть и ощутила на губах привкус пепла. Затем она услышала голос, бесцветный и тяжёлый.

– Кто ты? – спросил он.

«Я… не помню, – подумала девушка. – У меня нет имени… Меня больше нет…»

– Тебя нет, но есть твои желания. Скажи, что ты хочешь?

«Я хочу выйти из тьмы!» – воскликнула она.

– Но зачем ты пришла сюда? – продолжил голос.

«Я… принесла себя в жертву…» – ответила монахиня.

Отчётливей всего она помнила последние мгновения в Нороэше: чувство долга и надежду, связанную с ним. Затем появились гнев и обида. И вся прошлая жизнь с каждым новым вдохом становилась всё короче, блекла, затухала, рассеивалась.

– «Но ритуалу помешали…» – с горечью добавила девушка.

– Помешали, – подтвердил голос. — А помнишь ли ты, о не имеющая имени, кто помешал ритуалу?

«Да, — твёрдо ответила она. — Я помню… её ».

– И ты сможешь её найти?

«Но я мертва…» — всхлипнула монахиня.

– Ты не мертва , — успокоил голос. — Ты отдала жизнь нам, и за это мы в долгу перед тобой. Мы сохранили твоё тело и можем наполнить его новой силой. Ты будешь жить. Но нам снова понадобится твоя помощь. Согласна ли ты?

«Да! – воскликнула она. – Я была и я согласна вновь стать сосудом для вашей силы! Я хочу помогать и служить вам».

– Да будет так , – заключил голос. – Пробудись же! Дабы свершилось правосудие и была восстановлена справедливость, воскресни, о Безымянная.

Тьма не рассеялась, и свет не брызнул, как она ожидала. Но после этих слов Безымянная вдруг ощутила внутри себя непреодолимое желание . Её тело словно налилось жгучей страстью! Чувство это распирало грудь, заставляло биться сердце. Оно пульсировало внутри девушки, заставляя её действовать .

И Безымянная принялась копать. Она царапала когтями саму тьму и рыла до тех пор, пока не достигла поверхности. Она сама , собственными усилиями, выбралась на свет. И небо ослепило её, а ветер опьянил бесчисленными запахами.

Девушка высвободилась из объятий земли и замерла, стоя на четвереньках. Она с наслаждением вдыхала свежий воздух, и голова её кружилась, а мир плыл перед глазами.

Первое, что различила девушка, – это слабый блеск на расстоянии вытянутой руки. Сделав усилие, Безымянная выхватила из пепла амулет, уцелевший лишь каким-то чудом. Это был неважно сработанный кулон – серебристый металл, простой круг с отверстием по центру, – но почему-то он манил, будто бы был самой величайшей драгоценностью на свете.

Безымянная сжала амулет в кулаке. Он обжёг её ладонь, но боль прояснила мысли. Тело девушки содрогнулось от нового прилива желания. Глухо постанывая, она поднялась на ноги. Движения её были резкими, угловатыми и неудобными. Суставы скрипели и щёлкали. Шея затекла и почти не вращалась.