Оксана Руф - Карающая длань законотворца – 1

Фух.

Как же это сложно – действовать без оглядки на последствия.

Чтобы разрезать цепи, мне пришлось налечь на меч всем телом и ещё попрыгать. Как по маслу не получилось. Прежде, чем рухнуло первое звено, я выдохлась и промокла от пота.

Да уж. Отец точно по головке не погладит, но пути назад уже нет. Либо сейчас, либо никогда. Хорошо ещё, я успела выучить некоторые заклинания из арсенала прислуги. Тира ими пользоваться не могла, а вот Миэла периодически грешила, Каудир рос ну очень непослушным ребёнком.

Когда дверь денника скрипнула и распахнулась, я упала на колени и тяжело задышала. Всё-таки быть хранителем меча Справедливости чертовски сложно, особенно в этом возрасте и в этом теле. Нужно что-то делать с физической формой, иначе отец никогда меня не примет.

Вожак выходить не спешил.

Сначала меня обдало вонью протухшего мяса, потом запахом горелого мяса, а следом… Следом меня вырвало.

Чтобы скрыть все следы преступления, берсерка бросили прямо в денник вожака. И пытали скерха, видимо для того, чтобы весь свой гнев он обрушил на гниющего заживо воина.

– Слабая, – задумчиво сказал вожак и переступил через меня, выходя из клетки. – Но это поправимо. Слушайте все!

Голос в моей голове звенел от напряжения. Говорить связно мысленно я ещё не умела, но очень старалась. Чтобы не привлекать лишнего внимания, скерхи общались по ментальной связи.

– Это дитя и каждый выбранный ею…

– Существо, – шепнула я, не отводя от стаи глаз.

Остальные ждали слов главного в клетках, но это поправимо. Вожак освободит их сам. На большее сейчас я просто не была способна.

– Кх. И каждое выбранное ею существо будет неприкосновенно. Почему существо? – Скерх тряхнул гривой и хлопнул об пол хвостом, подняв в воздух частицы оторванной кожи и пряди вырванной гривы.

– Потому что я не уверена, что буду выбирать исключительно среди людей, – честно призналась я. Среди людей я вообще не хотела бы выбирать, но говорить об этом не собиралась.

По условному соглашению, вожак должен был выпустить стаю только после того, как уйду я. Ну и берсерк, естественно. Хотя, сомнения относительно его живучести ещё оставались. Вдруг эти животные меня обманули и несчастный давно умер, а торговались только для виду, ожидая, когда же освободят старейшего из них.

Закончив переговоры, вожак предусмотрительно отодвинул от входа в денник хвост и отступил на два шага, позволяя мне войти.

По сравнению с классическими денниками, этот был огромен. Огромная клеть была сравнима разве что с дворцовым залом для приёмов, но большой была только в длину. Чтобы дойти до берсерка мне пришлось потратить две минуты заканчивающегося времени и всё своё мужество.

В большой груде прелого сена торчали только оголённые до колен ноги. Истёртые, шершавые и местами с большими дырами в мышцах. Видимо, отцовское заклинание выжигало ткани при непосредственном контакте. Так сколько же раз он заставил этого юношу бросаться на стены кареты?

Я подошла ближе и не дотрагиваясь до болезненных участков, осмотрела умирающего. Как я уже говорила, спасти его можно было только одним, единственным способом. Но этот способ был категорически запрещён в империи, и тайна его тщательно охранялась самим императором.

Надкусив зубами кожу на запястье, я поднесла руку к ближайшей ране. Первая капля крови упала рядом с краями дырки, но уже следующая попала точно в цель. Едва первые брызги достигли кости, как мышцы начали срастаться.

Кровь истинного хранителя меча способна залечивать раны. Проблема была в том, что даже если бы эту кровь отобрали насильно, она бы всё равно подействовала. Поэтому, для защиты рода хранителей император и оберегал это знание. Если и был кто-то излишне любопытный и неосторожный, то мы узнавали об этом уже после немедленной казни посягнувшего на драгоценность рода де Гралья.

Нас невозможно отравить, сжечь или утопить. Убить хранителя можно, только отрезав голову и уничтожив тело. Именно поэтому я не смогла вернуться к жизни в прошлом и застряла в Пределе.

Накатившие воспоминания о собственной смерти заставили дыхание сбиться. Но я упрямо двигалась дальше, залечивая одну рану за другой. Кровь хранителя смешивалась с кровью чужака, даря ему надежду.

Заметив, как шевелится правая нога, пострадавшая меньше левой, я отступила и сглотнула. Совсем чуть-чуть. Осталось немного…

Сейчас.

Сено зашевелилось и поехало вниз. В открывшейся прорехе появилась сначала одна рука, потом голый торс, на котором уже затягивались ожоги и лопались надутые гноем пузыри и… голова.