Ксения Гранд - Лекарство

– Кто?

– Вейн.

Безысходность толкает меня на отчаянный шаг. Хватаюсь за руль и сворачиваю. Колеса трещат, машина летит в чащу. Картинки, звуки – все смешивается в сплошной шар. Что-то треснуло, что-то разбилось, что-то пронеслось возле моей головы. Меня со всей силы вдавливает в сидение. Вспышка света, гул, затем сплошная белая полоса. Я теряю сознание.

В гостиной витает аромат поджаренного дерева. На коленях умостился черный клубочек, нервно посапывая носом. Облегчение накрыло, как только нога переступила порог, но волнение зудящей раной засело под кожей. Я сижу на диване, поджав под себя ноги. Жду. После того, что произошло, я в полном ступоре. Не могу пошевелиться, хотя каким-то образом оказываюсь на диване. Не знаю, что делать. Обратиться в полицию? Позвонить в службу доверия или дождаться Изи? Она должна скоро прийти.

Чувствую, как кровь пульсирует в висках. Пытаюсь усмирить ее большими пальцами. Не помогает. К черту полицию. От них нет толку. Единственный человек, которому я могу рассказать о случившемся, это Эми. Но ее нет, как всегда. И вряд ли в ближайшие двадцать четыре часа она вспомнит о моем существовании. Работа превыше всего. Обязанности на втором месте, друзья и коллеги на третьем, дом на четвертом. Ну а я где-то в конце списка, между пометкой оплатить счета и напоминанием вынести мусор. Когда-то мы были близки, но это было так давно, что воспоминания почти стерлись из памяти. Будто целая жизнь прошла. Но нет, всего девять лет. Девять коротких и непосильно долгих лет. Я ей не доверяю. Поэтому все что остается, это сидеть и ждать Изи. Она обещала заскочить, но так и не перезвонила. Правда, не уверена, что смогу ей рассказать. Если честно, я уже ни в чем не уверена. Я даже не понимаю, было ли это на самом деле.

Стоит закрыть глаза – и воспоминания вспыхивают сигнальной ракетой, так ярко, словно я до сих пор там, в салоне машины, которая слетела на обочину. До сих пор чувствую, как ноет спина, как стучит в висках. Вижу расплющенный капот, осколки лобового стекла, свои исцарапанные руки. Понимаю, что в сознании, но не могу пошевелиться. Все расплывается перед глазами, но больнее всего бьет в голову осознание. Авария! Дядя, Уинтер Парк. Он пытался завезти меня в лес. Мы слетели с дороги. Мне до сих пор сложно сориентироваться в пространстве. Никак не могу понять, где низ, а где верх. Где мы? Где дядя? Все ли с ним нормально? Смотрю на водительское место и чувствую, как к горлу подступает тошнота. Нет. Это все не по-настоящему. Это сон, должно быть, я сплю. Сейчас я ущипну свою руку и проснусь. Один щипок, второй. Ну же! Щипаю ладонь, бью, но озарение не приходит. Это не может быть правдой! Глаза закрыты, висок разбит, щека залита кровью. Он не двигается, а я никак не могу проснуться. Ветка пробила лобовое стекло, прошла между сидениями, дядю даже не поцарапала, но то, как безжизненно лежит его голова на плече, бьет в грудь сильнее удара от столкновения.

– Дядя?

Ремень безопасности заело. Пытаюсь еще раз, когда что-то хватает меня за руку.

– Очнись, пожалуйста!

Он приходит в себя, обхватывает висящую голову и вправляет ее на место. Звук такой, будто сухая ветка переломилась. Ужас от увиденного завязывает голосовые связки в узел. Это нереально… Его голова медленно поворачивается в мою сторону. Нет. Наверное, я ударилась головой. У меня галлюцинации. Его рука тянется ко мне. Сердце отдается в груди чугунным молотом. Пальцы… Я почти ощущаю исходящий от них холод.

– Ты нужна ему. Ты… ключ ко всему.

Рука скользит по моей щеке. Галлюцинации не могут к тебе прикоснуться! Ты не ощущаешь их на коже. Но я-то чувствую! А значит, это реа…

– Не пытайся от него уйти, – рука цепляется в мое запястье. – Он все равно тебя найдет. Уже нашел.

В висках трещит. Еще немного, и сознание отключится. Больше не могу сдерживать крик. Нет! Не трогай меня! Не смей! Пытаюсь нащупать что-то в машине, но под руку попадаются одни ветки. Наконец мне удается ухватить что-то холодное, что-то, что можно использовать для самозащиты. И этим «чем-то» оказался тот самый фамильный крест. Удар приходится по лицу. Хруст был таким сильным, что мне показалось, будто я сломала дяде нос. На самом деле хрустнули не кости, а металл. Но дядю это не ослабило, напротив – только подтолкнуло. И он уже тянет пальцы к моему лицу. Так близко. Ветка – единственное, что не дает ему вцепиться в мои щеки, еще чуть-чуть – и она не выдержит. Нужно выбираться! Дергаю за ремень безопасности. Заклинило. Он выхватывает крест так резко, будто тот сейчас расплющится, но вместо того чтоб отшвырнуть его, дядя вдруг замирает. Глаза фиксируются на металле.