Ольга Брюс - Я иду домой

Игнат замялся. Хотел сказать правду, но, заметив, как угрожающе и исподлобья глядит на него Андрей, сглотнул и, чуть заикаясь, тихо, чуть ли не на ушко, произнёс:

– Это… С… Софа, – в испуге отвернулся. – Это она.

Остальные дети поочерёдно стали подтверждать его враньё:

– Да, это она.

– Да, она.

– Это София его ударила.

– И окно тоже разбила.

У Софии мороз пробежал про коже.

– Это неправда! – чуть не плача, ответила девочка. – Почему вы все врёте?

– Так! – Светлана не выдержала. – Мне уже порядком надоели твои выходки, Носова! Думаешь, можешь делать здесь всё, что тебе вздумается?! По-твоему, можно творить всё, что хочешь: прятать телефон под матрасом, распахивать окна по собственному желанию, шарить у меня в кабинете и, в конце концов, портить имущество и бить своих товарищей?!

– Я… – София встала как вкопанная. Хотелось как-то оправдаться, но чувствовалось, что любое слово пойдёт против неё.

Это же чувствовал и Андрей. Желая поставить контрольную точку в разборках, добавил с улыбкой:

– Носова ещё нам рассказывала, что лазает по крыше. И нас с собой звала.

– Что?! – терпение окончательно лопнуло. Какой скандал может произойти, если детей увидят гуляющими по крышам. В порыве гнева женщина схватила Софию за ухо и потащила вон из комнаты. Девочка охала, кричала, пыталась вырваться, но безуспешно. Воспитательница маленькими, но громкими шажками преодолевала тёмные коридоры и лестничные пролёты, волоча за собой заплаканную Софию. Дойдя до верхнего этажа, остановилась у старой железной двери, достала связку ключей из кармана и, подобрав нужный ключ, отворила комнату. Протолкнув ребёнка в помещение, прошипела:

– До завтрашнего утра сидишь здесь, Носова, потом тебя переведут в клинику для душевнобольных. Может, после этого ты станешь, как шёлковая.

Услышав о жёлтом доме, Софи перепугалась не на шутку. Подбежав к проёму, хотела отговорить Светлану Викторовну от такого бессердечного поступка, но не успела – женщина поспешно закрыла дверь. Послышался звук поворота ключа в замке. Девочка подбежала и потянула за ручку. Конечно же, дверь не открылась. Тогда она стала дубасить по металлической поверхности кулаками и кричать что есть мочи:

– Подождите! Вернитесь! Пожалуйста! Я не хочу в психушку! Это не я!

Шум стоял две минуты, если не больше. Отчаявшись, девочка присела на стоявшую в углу постель, обвила руками колени и безутешно разрыдалась.

В то время, как Яна в автобусе мучилась от внезапно возникших картин прошлого, на пороге номера элитного отеля собралась группа полицейских, осматривающих место преступления. В нескольких метрах от них находились еще пара человек в форме, давших интервью журналистам, не отпускавших их уже на протяжении получаса. Ещё бы, такое интересное событие для дневной сводки: известный бизнесмен Говард Смит пропал из собственного номера. Да и тут присутствует настоящая мистика: судя по камерам наблюдения, господин Смит зашёл в номер один. К нему никто проникнуть не мог, сам он вряд ли выполз через окно – веских причин на это нет, да и видно было, что окно нетронуто, на нём ни следа вторжения. Вот полиция голову и ломает, разгадывая такую сложную загадку.

Не было необходимости подключать дополнительных лиц к расследованию, но на этом настояло начальство. Очевидно, никому не хотелось международных скандалов на почве пропажи иностранца в чужой стране, тем более такого влиятельного у себя на родине. В Великобритании мистер Смит владел несколькими магазинами одежды, международной сетью отелей, в одном из которых, кстати, он и находился до пропажи, а также имел благотворительный фонд и связи в Парламенте. Соответственно, для урегулирования ситуации было принято решение пригласить земляка бизнесмена, известного в Англии частного детектива Уилфреда Стоуна.

Уилфред был мужчина уже немолодой, лет шестидесяти пяти, плотный, с большим животом и щеками, маленькие глазки еле видны за складками и морщинами, а лицо украшали пышные седые усы, топорщащиеся в разные стороны. Он напоминал тех самых детективов из английской литературы: носил классические костюмы, был очень умён (по крайней мере, ему так казалось), начитан и обожал отдыхать после тяжёлого рабочего дня, посиживая в мягком кресле с чашечкой чая в руке.

Но сейчас ему было не до чая. Сидя в черном автомобиле, проезжавшем неширокие улицы незнакомого города, Стоун наслаждался видами старинных зданий, церквей и соборов, с любопытством разглядывая местную архитектуру. Из-за жары пиджак и шляпа-федора были сняты и отложены в сторону. Слева от мужчины сидел переводчик – молодой парень, юркий, активный и очень болтливый. Он пытался рассказать историю города, перескакивая с одного собора на другой, с улицы – на историческую личность, начинал путать даты, заговариваться и в конце просто потерял нить своих рассуждений.