Джон Норман - Кейджера Гора

Испуганная и непонимающая происходящего, я покорно выполнила приказ. А что мне оставалось, ведь я была всего лишь слабой женщиной в автомобиле среди мужчин.

— Отлично, теперь на четвереньки, — послышалась следующая команда.

Я снова не решилась противоречить и встала как велено. Я с опаской повернула голову и посмотрела в сторону мужчины. Он как раз разворачивал одеяло.

— Ты будешь молчать, сейчас и ещё спустя пять минут после того, как покинешь лимузин, — строго сказал он, и набросил это одеяло на меня.

Теперь я стояла перед ними, опираясь на руки и колени, спрятанная под одеялом и оцепеневшая от испуга. Меж тем лимузин продолжал двигаться. Уверена, что никто снаружи, не смог бы сказать, что в этом автомобиле кроме пассажиров мужчин есть ещё кто-то. Я молчала, боясь даже издать звук, но мои мысли метались в панике. Почему они сделали это со мной? Возможно, они не хотели, чтобы кто-либо знал, что я нахожусь с ними в автомобиле. Быть может, эти мужчины не хотели, чтобы меня видели вместе с ними, или их со мной. Я накручивала себя, что вероятно, они направлялись к некоему тайному месту, и не желали, чтобы я знал его адрес. Я был дико испугана. Я не могла знать, каковы были их намерения относительно меня. Через некоторое время они позволили мне лечь вытянувшись на полу в их ногах. При этом я всё также оставалась скрытой под одеялом. Я лежала прямо у их туфель.

— Не шевелиться, — строго скомандовали мне, когда автомобиль заехал на заправку, и они заправились бензином.

Я лежала на полу совершенно тихо в их ногах. Так меня возили в течение, по крайней мере, четырех часов. И всё что мне оставалось, это сдерживать себя, чтобы не начать ёрзать и не застонать.

Наконец лимузин притёрся к тротуару и остановился. Одеяло с меня сдёрнули.

— Теперь Ты можешь выйти, — весело объявил старший из них.

Я поднялась и, согнувшись в три погибели, морщась от боль в затёкших от долгой неподвижности мышцах, шагнула наружу. Водитель в этот раз остался на своём месте, а дверь мне открыл тот из мужчин, что был справа, до того как меня положили под своим ногам.

Я стояла на тротуаре, на том же самом месте, где была первоначально подобрана, на юго-западном углу одного из перекрёстков на Манхэттене и смотрела вслед исчезающему в потоке других машин лимузину. Движение было довольно оживлённым. Ярко сверкали огни реклам. Было немногим позднее полуночи. Я стояла одна в полном непонимании того, что они сделали, и почему они сделали это со мной. Затем я отступила от края тротуара. Я была чрезвычайно встревожена и взволнованна. Меня почти трясло. Это казалось мне необъяснимым, но я была крайне возбуждена сексуально.

Почему они сделали то, что сделали?

Впервые в моей жизни я был брошена к ногам мужчин, и удерживалась там, бескомпромиссно, без объяснений, жалости и права на голос.

Они властвовали надо мной. Я дрожала, переполненная незнакомыми чувствами и эмоциями. И эти ощущения, бывшие реакцией на случившееся, не ограничивались областью моего лона. Они, казалось, всецело затапливали меня, всё моё целое тело и разум.

Из ступора меня вывел какой-то заблудившийся прохожий, спрашивающий о дороге. Но я шарахнулась от него как от огня, немало удивив незнакомца, и поспешно удалилась. Пять минут с тех пор как я покинула лимузина, ещё не минуло. Я пока не могла говорить.

Я убрала руку от вентиля смесителя. Несколько капель воды упало с насадки душа. Ванная комната была наполнена паром от теплой воды, которой я только что мылась. С восьми часов вечера прошло всего несколько минут. Был вторник. Вчера, в понедельник вечером, как обычно ровно в восемь вечера, я получило очередное распоряжение. Мне приказали принять душ сегодня ровно в восемь вечера, что я и сделала, без каких-либо вопросов. Я отдёрнула занавеску душевой. По запотевшим стенам и зеркалам стекали капли конденсата. Я огляделась в поисках своей одежды. Странно, я была уверена, что оставила вещи на туалетном столике. Вот только там было пусто. Я вышла из душевой, и принялась обтираться полотенцем. Но внезапно я испуганно замерла. Мне показалось, что я услышала, приглушённый шум по ту сторону двери ванной, из узкого коридора, а возможно с кухни или гостиной совмещённой со столовой.

— Кто здесь? — дрожащим от испуга голосом окликнула я. — Кто Вы?

— Это — я, мисс Коллинз, — послышался голос из-за двери. — Не волнуйтесь.

Этот голос мне был отлично знаком. Он принадлежал тому самому мужчине, что был старшим среди людей, которые устроили мне пробы, тому самому с кем я познакомилась в парфюмерном отделе.