Марк Крафт - Чёрный принц

За годы работы в порту он вырос, окреп и заматерел, но таскать тяжести на себе и поднимать себя, ни одно и то же. И сейчас ему помогали навыки, приобретённые совсем в другом месте.

Он научился лазать по каменной кладке ещё тогда, когда они с Фарсом только начинали свою совместную воровскую деятельность.

Зажиточные жители Парящего града имели привычку окружать свои виллы высокими каменными заборами, а на окнах часто ставили красиво выкованные, но от того не выглядевшие менее нелепыми, металлические решётки. Поэтому преодолеть несколько саженей вверх по стене, сначала через забор, а после и до самой крыши, двух или трёх этажного особняка у Парса давно вошло в привычку. Но такой опыт, вряд ли помог бы ему в преодолении столь высокой преграды, коей являлся Указующий маяк. Ведь здесь главным фактором становилась выносливость.

Большое жемчужного ожерелья – так прозвали эти места люди, что никогда здесь не жили, когда впервые увидели эту красоту издалека, подъезжая с юга или приплывая с севера к границе гигантского обрыва. Все сорок восемь больших водопадов и бесчисленное множество водопадов поменьше, что вспенив волны, опрокидывались с высоты в полсотни человеческих ростов, создавали воистину невообразимую своим масштабом картину, неся свои белые воды с подножия обрыва, вытянувшегося с запада на восток настолько, насколько хватало глаз.

В конечном счете, все воды сливались в одну широкую и глубокую реку, что уносила их далеко на юг и являлась самой большой водной артерией всего известного людям мира.

До жителей Парящего града доходили слухи, что где-то далеко на юге, там, где равнины и леса что зовутся землями первого предела, разрываются надвое ещё одной пропастью, за которой лежат Падшие Земли, могучая река снова раскалывается на несколько частей о твёрдые скалы. И тогда она вновь обрушивает свои белые потоки, сияющие на солнце и искрящиеся перламутровыми искрами, точно как снежные сугробы в зимний ясный день, на зелёные луга с небывалой высоты. Там над пропастью тоже стоят города и потоки там гуще и полноводней, но их в несколько раз меньше, и от того зовут ту гряду Малым жемчужным ожерельем.

Парс не знал, существуют ли те места на самом деле. И если рассказы, правда, то занимается ли местная детвора тем, чем принято развлекаться в его родном городе. Но он точно знал, что если ты живёшь над обрывом, стоит научиться с него не падать.

Поэтому самым незаменимым опытом в преодолении отвесных препятствий стала всего-навсего забава всех отчаянных и смелых мальчишек, и как выяснили в тот день братья, не только мальчишек, живущих на краю второго предела.

– Давай Парс. Неужели мой большой младший брат испугался? – Звонкий мальчишеский голос Фарса доносился откуда-то снизу. Преодолевая расстояние и смешиваясь с монотонным шипящим гулом разорванной на бесконечное множество невесомых брызг речной воды, голос его казался ещё более писклявым, чем обычно.

Парс сделал шаг, и наступил носком ноги на край обрыва. Он никогда не боялся высоты, но голова у него была на месте, и крепко посаженная меж сильных плеч на твёрдую шею она не позволяла ему совершать необдуманные поступки.

Медленно, слегка и осторожно подав туловище вперёд, не пересекая центром тяжести своего тела, кромки обрыва, он вытянул шею и заглянул вниз.

Там, на глубине двухэтажного дома, крепко вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в гладкий, но выступающий от стены валун, висел Фарс. Улыбка на его лице соединяла уши, а блеск в глазах, казалось, затмевал солнечные блики, отражавшиеся в падающей воде. Он слегка раскачивался из стороны в сторону, сильно вытягивая правую ногу куда-то в бок.

Парс набрался смелости, подал шею ещё чуть вперёд и заглянул дальше, за голову брата. Маленькие пучки мха окаймляли тонкую струйку ручья нёсшего свои воды от подножия почти отвесной стены к далёкому горизонту на юг. Картина была столь же грандиозна сколь и страшна, ведь спустя мгновение Парс осознал, что мох это лес, а ручей это река. Река, с одного берега которой, здесь наверху, было трудно отличить на противоположной стороне собаку от человека. Так близко к краю предела Парс ещё не подходил никогда.

– Спускайся сюда братишка, – сквозь смех, перекрикивая шум падающей воды, позвал Фарс. – Или ты испугался?

Как только он это крикнул, его руки, страстно сжимавшие скользкий камень, разжались, а ноги маятником мелькавшие из-за валуна исчезли из виду. Худощавая фигурка Фарса мелькнула, падая вниз, и исчезла в пелене мириады белоснежных брызг.