Евгения Левицки - Инсайт. Книга 1

Шут одобрительно гукнул.

А на следующий день пришел к Еве с сюрпризом.

– Смотри и запоминай, – сказал он, собирая оружие, – ты должна научиться им пользоваться.

Пока Шут чистил револьвер, Ева наблюдала за его движениями. Они были уверенными и ловкими, несмотря на отсутствие двух пальцев на левой руке: мизинца и безымянного. Шут был среднего роста, стройный и загорелый, впрочем, как и капитан, ведь в море они ходили вместе. Он носил черную фетровую шляпу, и его пшенично-рыжие волосы выбивались из-под нее, ниспадая спутанными прядями на плечи.

– Почему у тебя такое странное имя? – вдруг спросила Ева.

– А?.. – Шут растерянно поднял на нее взгляд, и их глаза встретились. Его серые и ее каре-зеленые. Ева смутилась и отвела взгляд.

– Ну, кхм… твое имя, – нарочито покашливая, повторила она, – оно больше похоже на прозвище.

– Потому что так и есть. Видишь ли, – Шут отвлекся от оружия и внимательно посмотрел на собеседницу, – когда мы родились, никто ведь не знал, что нас в теле несколько. Этому телу, – Шут ткнул себя пальцем в грудь, – дали одно имя – Раснария. Мы считаем Раснара старшим братом. А вот у нас с Сомбером имен не было.

– А ты какой брат?

– Средний. По словам нянек, я проявился вторым, а Сомбер – третьим. Когда мы сменялись, няньки и воспитатели говорили, что в Раснара снова вселился шут или упрямец – это если в теле главным был я. Или же называли его Сумрачным, Сумбурным, когда Сомбер пел свои печальные и странные песни. Как-то постепенно его стали звать Сомбером, что, пожалуй, больше походит на имя.

– А тебе никогда не хотелось иметь собственное, настоящее имя?

– Вообще… – протянул Шут, – оно у меня все-таки есть. Просто все привыкли, что я Шут. Я и сам привык как-то.

– И… как же тебя зовут? – не отступала Ева.

– Ки́лан.

Ева любила наблюдать за людьми, слушать их и анализировать их слова и действия, но Шут казался ей необычным, каким-то непроницаемым. Казалось, за веселым нравом этого человека скрывается загадка, его невозможно было прочесть, понять. Он всегда был в хорошем настроении и часто шутил, но сейчас, несмотря на привычную насмешливую улыбку, глаза его оставались серьезными.

После недолгой паузы Шут, не отвлекаясь от чистки оружия, продолжил:

– Я помогал кухарке на кухне. Таскал воду, выносил помои, она меня за это кормила. Ты же знаешь, мы выросли в приюте. Ну так вот, ходил я к ней тайком, чтобы не засмеяли другие мальчишки. Я рано стрелять научился, любил охотиться, двигался много, дрался часто и оттого, наверное, есть всегда хотел. Она добрая была, всегда оставляла мне еду повкуснее, – Шут странно хмыкнул, – говорила, что я похож на ее братца младшего, покойного. В честь него и дала мне имя, – Шут цокнул языком. – Но меня так никто не называет. Слишком… благородное имя для меня, скажи?.. Ха! Я ж дурак и шут! Только бубенцы повесить на шляпу осталось, да? Ой, нет, не на шляпу… мне нужен колпак! – он сделал движение руками, как бы вытягивая из шляпы три длинных конца: два по бокам и один впереди. – Ну? Вылитый Арлекин! А-ха-ха!

Шут лучезарно улыбнулся и помотал головой, изображая звон бубенцов.

– Мне нравится твое имя, Килан, – смущенно сказала Ева, – я могу звать тебя так?

– Да на здоровье, – отмахнулся он и взял в руки револьвер. – Готово. Смотри и запоминай: откидываешь барабан в сторону, ставишь патроны. Вот так. Барабан на место. Держать оружие надо двумя руками.

Шут взялся за рукоять правой рукой, а левую ладонь положил сверху на правую.

– Большие пальцы убираешь вот сюда, вниз, – Шут сделал соответствующее движение, – чтобы не задеть барабан и не пораниться. При стрельбе из-под него выскакивает пороховой газ, он может повредить пальцы, поэтому их важно убирать вниз. Поняла?

– Да.

Ева волновалась, но слушала очень внимательно.

– Целишься. Настраиваешь так, чтобы мушка попала в прорезь. Смотри, чтобы было ровно: не ниже, не выше, не вбок. Прицелилась – и жмешь на спуск. Он туговат, но ты справишься. Попробуй.

Шут передал оружие Еве.

– Барабан в сторону, да. Ставишь патроны. Закрывай. Сильную руку вниз. Кстати, да, какая у тебя сильная?

– Что?

– Ну это… какой рукой пишешь?

– Я левша, – пролепетала Ева.

– Хорошо. Левой рукой берись за рукоять, а правую вот сюда, сверху. Так стрелять безопасней. Большие пальцы вниз. Нет, еще ниже, – Шут встал за спиной Евы и положил свои ладони на ее руки, корректируя их положение на рукояти.

Ева вздрогнула от неожиданности. Руки Килана были такие теплые и сильные, а вельветовый низкий голос звучал прямо над ее ухом. На несколько секунд Ева оцепенела, почувствовав себя голой, хрупкой и маленькой. И чувство это ей не понравилось.