Анна Т. Ф. - Первый король Острова

– Да, я слушал вашу речь, запоминал, как вы говорите звуки, и понял скелет языка. Теперь осталось наполнить запас слов.

– А когда вы успели выучить наш язык? – удивилась дочь вождя.

– В башне. Один из наших мудрецов много лет назад был на Полуострове.

– Не может быть, – отрезал даариец, отвлеченный от своих мыслей словами маленького мудреца. – Мимо моего племени ни одна мышь бы не проскочила!

– О, он плыл вокруг, – улыбнулся Альмеайкотош, глядя сквозь огонь на воина. – Но, когда вышел за водой, его схватило племя Воирьтош, кажется.

– Ваяртош! – усмехнулась Импила. – Теперь понятно, почему ты, Тальтугай, так тянешь гласные.

– Это всё прекрасно, – нахмурился даариец. – Но зачем люди приплыли сюда? Тебя ловить? Чтобы башня не появилась здесь?

– Нет, они ловят всех созданных в башне, а не только меня. Но сюда приплыли, чтобы выжить. Материк пострадал от смерти башни больше, чем Остров. На севере Материка всё сожжено, поля засеяны камнями, погода меняется из-за уничтожения перешейка.

– Почему Тальтугай сказала, что вы прогневали богов? – задумчиво спросил даариец.

– Так считают люди. Они думают, что дождь из огненных камней пошёл из-за того, что в башне строили стражей и царей.

– Но вы выглядите как мы, если не считать цвета её кожи, – кивнула на Тальтугай Импила.

– Но мы не люди. Они, – Альмеайкотош посмотрел на женщину. – Сильнее и быстрее людей. Я умнее и лучше помню. Наша метка сделала нас не людьми.

Над огнём повисло молчание. Даариец и дочь вождя, осмысливали услышанное. Альмеайкотош рассматривал, как ветер уносит в небо яркие искорки от костра. Тальтугай же сосредоточенно вслушивалась в ночную тишину. Потом она повернулась к ребёнку и что-то сказала на их языке. Альмеайкотош отрицательно покачал головой.

– Сегодня вы переночуете с нами, – наконец заговорил даариец. – А завтра пойдёте своей дорогой. И пусть Гора и боги не пересекут наши пути!

Он встал, направляясь к своему навесу. Импила бросилась за ним, схватила за руку. Но под недовольным взглядом воина, всё-таки отпустила, отступила на шаг.

– Мы должны им помочь, – шепотом потребовала дочь вождя.

– Я не поведу их к нам – слишком опасно. Если другие пришлые прознают об этом, то могут напасть. Я не готов рисковать своим племенем ради этих выродков. Ты видела, что он сделал в деревне? – даариец кивнул на спящего стража. – Один против тридцати мужиков. За пару секунд он уложил их всех и при этом даже не ранил, хотя меч-то у него был. А если это уловка? Если их здесь не трое? Ты думала об этом? Нет. Я рисковать не собираюсь.

– А я рискну, – Импила повернулась к Альмеайкотошу. – Вам не стоит оставаться одним в лесу, уходите завтра на запад. Там живёт моё племя. Мой отец вас защитит.

Она сняла с пальца родовое кольцо и протянула ребёнку, но даариец её остановил:

– Передашь им кольцо, и твой отец решит, что ты мертва. Завтра я напишу вождю Айконаро. Заодно предупредим его, что пришлые заняли почти всю долину. А сейчас спать.

– Всё-таки в тебе есть немного добра, – улыбнулась Импила даарийцу.

– Я же сказал, мы не звери.

Импила открыла глаза. Серое небо, расползающийся по земле серый полупрозрачный туман, липнущая к коже прохлада. Дочь вождя села. Один из воинов сидел у костра, остальные ещё спали. Стражей и ребёнка в лагере уже не было.

– Держи, – вожак, заметивший, что Импила проснулась, подошел и протянул ей фляжку, – горячий отвар медовки и горной розы. Самое то для такой погоды.

– Спасибо. Мы далеко отошли от реки?

– Нет. Опять собираешься искупаться? – усмехнулся воин.

– Да, и на этот раз предупредив тебя, – буркнула Импила, вернула фляжку даарийцу.

– Пойдём, – он ухватил её за предплечье, потянул, помогая встать.

На берегу дочь вождя остановилась. Её руки замерли, не решаясь развязать шнуровку корсажа. Она обернулась к даарийцу:

– Я могу рассчитывать, что ты не будешь смотреть?

– Мне дороги мои глаза. Не хватало потерять их из-за твоей любви к воде.

– Я просто не хочу предстать перед будущим мужем пропахшей лошадиной, – фыркнула она, развязывая корсаж, – достаточно того, что вас можно отыскать по запаху.

– Предлагаешь присоединиться? – воин сел на камень спиной к реке.

– Ты же сказал, что дорожишь глазами, – напомнила Импила, осторожно ступая в воду.

– Так и есть, но если ты сама позовёшь, то…

– Серьёзно? – Импила вытащила руки из рукавов сорочки, собрала изнутри подол над коленями, медленно заходя в воду.