Патрик Уикс - Тевинтерские ночи [сборник litres]

– Так, значит, да?! – Убийца вскочил и потянул из ножен клинок, блеснувший в свете огня. – Тогда нелишне спросить: как опытный маг вроде тебя не понял, что участвует в ритуале магии крови? Ты и твои друзья знали все с самого начала и дали ему убить рабов, чтобы увидеть, на что он способен!

Посох прыгнул в протянутую руку Морталитаси и занялся лиловым огнем. Глаза серебряных фигурок, сгрудившихся вокруг аметиста, замерцали, как горстка тончайших иголок.

– Никаких храмовников не было. Ты сам продал идола тевинтерцу, причем дороже, чем предлагал вам эльф. А потом, когда твои люди погибли во сне и в окно полетели стрелы, ты лично перерезал эльфу глотку, чтобы он не выставил виноватым тебя!

Убийца усмехнулся:

– Неплохо, неплохо. Вот ты мне скажи – я ведь просто гном и не разбираюсь в духах – с чего вдруг трупы стали сражаться за тебя? Не вынудила ли их магия крови? Как умерла твоя подруга, повтори-ка? Говоришь, ее ударили в спину? Я спрашиваю, потому что помню, как здоровенная псина из твоей истории поклялась: тебе не жить, если еще раз привяжешь духов.

– Шартер, – сказала Морталитаси, побледнев сильнее обычного, – из-за тебя я зря потратила время.

– Боюсь, из-за меня оно вышло. – Шартер, прикрыв глаза, медленно сделала глоток чая и тихо повторила: – Прошу, сохрани мне жизнь.

– Эльф, да не собираюсь я тебя убивать, – пробормотал хартиец. – Мне нужно извлечь из всего этого хоть какую-то выгоду. Говорят, ты каждый день видела того эльфийского гада в Убежище. Ты должна знать что-то еще, даже если в то время была слишком глупа, чтобы это понять.

– Я обращалась не к тебе. Думаешь, я не жалею, что в Инквизиции не разглядела истинной сути Соласа? Еще как жалею. Он меня переиграл. Я вечно буду раскаиваться в этом и никогда больше не совершу такой ошибки.

– Как вы можете быть настолько уверены, мадемуазель? – спросил Бард.

Она взглянула поверх стола на орлесианца, на маску, по-прежнему прятавшую его лицо.

– Все благодаря историям – трем длинным и парочке покороче, – наконец сказала она ровным голосом. – Во-первых, лишь немногим среди орлесианских бардов известен язык кунари, а знатоков эльфийского совсем мало. Еще меньше тех, кто говорит на эльфийском и знает, что словом «элувиан» называются зеркала, которые позволяли древним эльфам перемещаться из одного места в другое. Во-вторых, с той самой минуты, как ты коснулся руки Пристава во время спора с Убийцей, наш гость не шевелится. И в-третьих… Ты даже не притронулся к своему чаю.

Убийца и Морталитаси обернулись к Барду.

– Я же знаю, его вкус тебе ненавистен, – негромко произнесла Шартер. – Все в Скайхолде шутили над этим. Так почему ты заказал именно чай?

– Как раз потому, что над этим шутили в Скайхолде, – ответил мужчина в драконьей маске. Его голос звучал устало. – Я не был уверен, что костюма будет достаточно, поэтому вел себя так, как никогда бы не стал вести себя Ужасный Волк… Разве что так и не смог притронуться к чаю.

– Прошу, сохрани мне жизнь, – в третий раз повторила Шартер.

Убийца и Морталитаси разом выпрямились, но глаза за драконьей маской на миг вспыхнули жгучим пламенем.

– Ар ласа мала. – Орлесианский акцент уступил место протяжному, ритмичному произношению, лишь отчасти похожему на долийское. – Я дарю ее тебе.

Убийца и Морталитаси по-прежнему не двигались с места. Их кожа и одежды внезапно стали тусклыми, как камень.

Мужчина в маске поднялся и со вздохом взял посох из окаменевшей руки Морталитаси. Вынув палочку для перемешивания из-под аметиста в навершии посоха, он подержал ее в руках и пробормотал: «Ты свободен».

Палочка засияла на долю секунды – и висп испарился.

Мужчина обернулся, снял маску, небрежно бросил ее на стол – и перед Шартер вновь предстало лицо, которое она месяцами видела в Убежище и Скайхолде, ничего не подозревая.

Эльф, совершенно лысый – золотые кудри, как оказалось, крепились к маске. Овальное лицо с полными губами, крошечный шрам на лбу. Острые уши, прежде таившиеся под маской и париком.

– С Приставом все проделано блестяще, – отметила Шартер. – Тело окаменело, а одежда – нет.

– Должен предостеречь от общения с теми, кто за морем, – ответил он. – Они опасны.

– Опаснее эльфа, угрожающего всему миру?

В ответ на это эльф шевельнул губами, подтверждая догадку Шартер.

– Зачем ты пришел? Почему сам?

– Мне захотелось узнать, что известно всем вам. – Он обвел рукой стол. – Так много агентов – и ни одного глупца. Что же касается моего личного присутствия… Меня привлекло участие Инквизиции. А почему ты здесь? – спросил эльф, вернувшись в кресло.