Екатерина Соловьёва - Вечерняя звезда [litres]

– Зачем?

Квартирой Титова я не занималась.

– Для мягкости. Прикроюсь тобой, как живым щитом. Скандалище назревает, а при тебе он не посмеет орать.

– Фенечка, ты меня переоцениваешь.

– Не-а, я видел, он в прошлый раз перед тобой гоголем ходил.

– Оставьте Николая Васильевича в покое, – возмутился Валера. Общаясь с Шидликом, он действительно осмелел и начал заявлять о себе в непривычном ключе. – Афанасий, ты уверен, что он не станет орать на Лизку?

– Практически. Он в коридоре всё допытывался: кто да что, замужем или нет. «Ах, какая девушка красивая!» Я ему: «Она ещё и умная». А он: «Инопланетянка, не иначе!» Поехали, Лизок. Выручи старика. А то и составишь личное счастье. Он полгода как развелся.

И я поняла, что страх перед заказчиком ни при чём, Феня затеял присватать одинокую подчинённую.

Скандал у Титова был, но не из-за нас. При виде меня хозяин квартиры заулыбался, повысил тон голоса, принялся шутить и буйно хвастаться. И всё бы ничего, но вдруг с водопроводной трубы сорвало вентиль, вода захлестала Ниагарским водопадом. Места в стояке для ведра не было, его приходилось держать рабочему, изогнувшемуся под неправдоподобным углом, ведро наполнялось молниеносно. Прораб рванул к дежурному за ключами от подвала. Поскольку первой катастрофу заметила я, мельком глянув на трубу (в строительном шуме это было чистым везением), хозяин заявил, что я нашла с его квартирой общий язык. И неслучайно.

– Пора бежать, – шепнула я Фене, незаметно ретируясь к выходу. – К новым клиентам неудобно опаздывать. Полина очень просила.

– Иди, мавр, иди.

Я приехала на объект ровно в три – в огромную пустую квартиру с ремонтом на стадии «всё снесено». Там не было никаких стен кроме внешних – лишь несколько вентиляционных шахт. Ровно посередине квартиры торчал унитаз с отбитым краем.

– Подождите, пожалуйста, пару минут. Хозяин сейчас подойдёт, – сказал молодой человек с рецепции, любезно проводивший меня.

Все окна упирались в другие дома, и только одно, длиной в целую стену, смотрело на Пречистенскую набережную, которую радостно оглашали вопли чьих-то тормозов и тревожно – крик скорой помощи. Плата за жизнь в центре.

– Добрый день. Лиза?

Я резко обернулась. Со своим слухом я не услышала его шагов! В трёх метрах от меня стоял… андрогин из «Сапсана».

– Не бойтесь. Вот, возьмите, – он протянул мне старый мобильный телефон, в котором не было ничего, кроме кнопок и звонка.

– Кто вы?

– Джиён. Друг Марка Литвинова.

И телефон зазвонил.

– Да…

– Лиза?

– Саша! Господи! У тебя всё нормально?

– Нормально. Не переживай.

– Ты меня обманываешь. Что случилось?

– Похоже, Дмитрий договорился с благотворительным фондом.

– Каким образом?

– Он устраняет меня, а фонд делится с ним наследством.

– Вот сволочи! Получается, ты в опасности?

– Я спрятался. Мои люди копают под Дмитрия. Когда он сядет, я выйду на солнечный свет. Действовать его методами я не хочу.

– Сашечка, я чуть с ума не сошла! Он точно до тебя не доберётся?

– Точно. Прости, потрепал тебе нервы, не мог связаться раньше.

– Когда мы встретимся?

– Не сейчас, увы. Я сам страшно соскучился, ты снишься мне через ночь. Твой Вольфрам не объявлялся?

– Нет. Но я жду. И мечтаю познакомить вас. И ещё хочу передать тебе одну вещь, подарок.

– Договорись с Джиёном, я доверяю ему как себе. Вы двое – мои единственные друзья. Всё, пора идти. Я не прощаюсь. Я… люблю тебя. – Он помолчал. – Как брат.

– И я тебя люблю. И буду ждать встречи.

– Вешай трубку.

– Целую.

Вокруг не было ничего, кроме голого бетона, пришлось удержаться на ногах – они буквально подкосились, потому что я почувствовала…

– Его ранили?

Джиён кивнул.

– Сильно?

– Без серьёзных повреждений, он уже почти здоров.

Слёзы текли ручьями и не останавливались, ведь у ручьёв нет вентилей. Он взял меня за плечо. И я увидела в узких длинных глазах, будто прорисованных тонкой кистью на смуглом лице, боль, преданность, твёрдость. Костяшки рук были разбиты, и наверняка уже давно, как у того, кто постоянно занимается единоборствами. Или дерётся. Изящную фигуру наполняла сила, которую редко встретишь даже в атлетически сложенном парне, а движения – кошачья плавность. Я улыбнулась. У каждого рыцаря должен быть верный оруженосец. Или, в случае Джиёна, оружеходец.

Ещё после Сашиного отъезда я обошла ГУМ и ЦУМ. Они мне не по карману, но дорогому человеку хочется делать дорогие подарки. Пришла весна, ничего по-настоящему тёплого уже не продавали, а нужно было именно тёплое. В одном отделе девушка выдвинула ящик прилавка, и я увидела тёмно-синюю шапку с шарфом из мягкого пушистого кашемира, связанного широкими косами.