Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Но было еще кое-что. Скрытое желание, в котором Малахия никак не мог признаться, потому то это означало бы, что он искушает судьбу. Вот только у них с Надей не было будущего. Так что ему следовало собрать разбитые осколки своего почерневшего сердца и запереть их под замком. Если он этого не сделает, то снова найдет дорогу к ней. Настало время признать, что они навсегда останутся врагами.

«Я хочу лишь мира», – повторил он.

« Благородная цель. Возвышенная. Ты просто герой », – язвительно заметил невидимый бог.

«Я прекрасно знаю, кто я такой», – огрызнулся Малахия. Ему не требовались напоминания о том, что он сделал.

« Нет, не знаешь. Мы с тобой отправимся в путешествие, чтобы это выяснить. А когда оно подойдет к концу, я сломаю тебя, если потребуется ».

«Я спрошу еще раз: чего ты хочешь?»

« Твое существо находится в идеальных обстоятельствах. И я уже дал тебе все необходимые инструменты, чтобы сделать первые шаги в нужном направлении ».

Малахия нахмурился. Он понятия не имел, к чему все это приведет.

«Первые шаги… Мне нужно убить еще одного бога?»

« Я знал, что выбрал тебя не просто так », – самодовольно заключил бесплотный голос, прежде чем выпустить Малахию из своей хватки.

Сквозь грязные окна фермерского домика просачивался свет, в котором кружились частички пыли. Надины руки были обернуты полосками плотной ткани, и она мусолила в пальцах край повязки, испытывая непреодолимое желание сорвать ее со своей кожи.

Прошло четырнадцать дней с тех пор, как она упала с горной скалы и потеряла все. Всего лишь две недели. Сказать, что она провела все это время в рыданиях, было бы преуменьшением.

Она одернула потрепанный манжет своего платья, чтобы наконец отвлечься от повязки.

Рашид сел рядом с ней за маленький столик, держа в руке две чашки чая. Надя осторожно взяла одну из его рук, дожидаясь, пока он устроится поудобнее. Аколиец благодарно улыбнулся и заправил за ухо прядь длинных черных волос. Запястье юноши было надежно зафиксировано специальным креплением, на руках и лице багровели мелкие порезы, а вдоль предплечий тянулось несколько уродливых, глубоких ран. Надя не хотела даже думать о том, откуда они взялись. Она не стала спрашивать, что случилось в лесу, а он не поднимал эту тему.

Никто из них не говорил о произошедшем. Пережитые ужасы были еще слишком свежи в памяти Надиных спутников, и она не тешила себя надеждами, что им пришлось легче, чем ей. Может быть, они – точнее сказать, большинство из них – и выбрались из леса живыми, но каждый оставил там частичку себя. Лес был ненасытен.

У Нади ничего не осталось.

Дверь с грохотом распахнулась, и Надин чай чуть не пролился на стол, когда кто-то пнул спинку ее стула.

– Ну все, kovoishka, время вышло, – Екатерина Водянова плюхнулась на стул, который стоял напротив, окинула взглядом их чашки, а затем поднялась с места и торопливо вышла из комнаты.

Надя озадаченно нахмурилась, но царевна тут же вернулась обратно с бутылкой вина. Небрежно поставив вино на стол – и где она откопала эту бутылку? – девушка откинулась на спинку стула и забросила ноги на соседнее сиденье.

Ее густые черные волосы лежали на плечах вьющимися кудрями, а длинный порез на щеке постепенно заживал, но Надя не сомневалась, что на этом месте останется шрам. Царевна была одета в военную форму, если не считать отсутствующего мундира, а ее черные сапоги и кремовая рубашка выглядели до неприличия чисто. Словно она и не шла через лес вместе с остальными.

– Я дала тебе достаточно времени. Мне надоело ждать, – продолжила Катя. Ее взгляд переметнулся на Рашида: – Если ты тоже хочешь что-то рассказать, у меня ушей на всех хватит.

– У нас уже был друг, у которого на всех хватало глаз. Буквально. Спасибо, что напомнила про это ужасное зрелище, – ответил Рашид.

Надя не могла решить, смеяться ей или плакать, но она точно знала, что не хочет ничего рассказывать.

Ее богиня была мертва.

Малахия убил Марженю, и Надя ему в этом помогла. Как другие боги отреагируют на совершенное ими преступление?

С того момента они полностью игнорировали Надю. Они и раньше могли подолгу молчать, но сейчас эта пустота ощущалась совсем по-другому. Девушка испытала на себе все виды их безразличия и умела отличать одно от другого. Теперь это было что-то новое, болезненное. Лучше бы она вообще не чувствовала их присутствия. Или, может, так будет даже проще? Она не знала. Сама структура мироздания изменилась, вселенная резко накренилась, грозя окончательно слететь со своей оси. И это была ее вина. Она все сломала.