Шелби Махёрин - Кровь и мёд [litres]

Деверо опустил взгляд, скрывая улыбку.

– Тогда почему бы тебе не арестовать нас прямо сейчас? Мы ведь здесь, и ты тоже.

Жан-Люк нахмурился, наклонился ближе и понизил голос.

– Не заставляй меня пожалеть об этом, старик. После всего, что я видел, я мог бы приказать тебя сжечь. Эта участь ждет всех ведьм, и тебя она тоже касается.

– После всего, что ты видел… – задумчиво проговорил Деверо, оглядывая свои ногти, – полагаю, у тебя немало вопросов.

Жан-Люк хотел возразить, но Деверо перебил его:

– У твоих подчиненных вопросов точно будет много. Ты готов ответить на них? Готов очернить всех нас, уподобив Моргане?

– Я…

– Луиза прошлой ночью рисковала собственной жизнью, чтобы спасти невинную девушку, и дорого за это поплатилась.

Они одновременно обернулись и посмотрели на Селию. Она сидела за столом рядом со мной и дрожала, белая как мел. С тех самых пор, как мы покинули Маскарад Черепов, Селия не промолвила ни слова. А когда я предложил ей вернуться домой – расплакалась. Больше предлагать я не стал. Но что с ней делать, не знал. С нами Селия остаться не могла. Ее родители наверняка с ума сходили от тревоги, а даже если нет… впереди нас ожидал опасный путь. Для такого человека, как Селия, там места не будет.

Под взглядами Деверо и Жана-Люка она покраснела и сложила руки на коленях. Ее траурное платье все еще было перепачкано в грязи. И в чем-то еще. В чем-то… зловонном и отвратительном.

Я все еще не знал, что случилось с ней в усыпальницах. Лу отказалась мне рассказывать, а Ансель…

Мой разум яростно отбросил эту мысль.

– Селию похитили именно из-за Луизы, – процедил Жан-Люк. – И больше я это обсуждать не могу. Я должен идти. Селия… – Он протянул ей руку, ощутимо смягчаясь. – Ты можешь встать? Я провожу тебя домой. Родители тебя ждут.

В глазах Селии снова заблестели слезы, но она утерла их. Расправив плечи, она взяла Жана-Люка за руку. Он уже хотел уйти, но вдруг помедлил и напоследок сжал мое плечо. Взгляд его был совершенно непроницаем.

– Я искренне надеюсь, что больше никогда тебя не увижу, Рид. Уезжай из королевства. Если нужно, возьми с собой Луизу и Коко. Возьми принца. Просто… – Тяжело вздохнув, Жан-Люк отвел глаза. – Береги себя.

Со странным, щемящим чувством я смотрел, как они уходят. Романтической любви к Селии я больше не питал, но все равно… странно было видеть, как они с Жаном-Люком держатся за руки. Странно и неуютно. И все же я искренне желал им счастья. Пусть будет счастлив хоть кто-то из нас.

– Как она? – спросил Деверо минуту спустя. Никто не стал уточнять, о ком речь. – Где она?

Я ответил не сразу и снова уставился в кружку. Щедро хлебнул пива, затем еще. Утер губы.

– В столовой с Ля-Вуазен и Николиной. Они… что-то замышляют.

– С Ля-Вуазен? И Николиной? – Деверо потрясенно перевел взгляд с меня на Коко. – Это не с теми ли, что бросили нас в туннелях? Что Лу может вместе с ними замышлять ?

Коко не поднимала глаз от вина.

– Лу хочет пойти на Шато. Она только об этом и твердит с тех самых пор, как мы сбежали из туннелей. Говорит, что должна убить Моргану.

– Боже. – Деверо изумленно охнул. – Боже, боже, боже. Признаюсь, это… тревожно.

Коко стиснула бокал крепче и вскинула взгляд, исполненный невысказанных чувств.

– Почему? Мы все жаждем мести. И именно Лу поведет нас к ней.

Деверо помедлил, словно с осторожностью выбирал, что сказать.

– Подобные мысли способны призвать в жизнь человека нечто очень мрачное, Козетта. Очень, очень мрачное. Зло всегда ищет опору. И мы не должны позволять ему обрести ее.

Ножка бокала хрустнула в пальцах Коко, и на стол перед ней с шипением упала слеза.

– Она убила его. Задула, как свечу. Вы сами там были и все видели. А он… он…

Пытаясь взять себя в руки, Коко закрыла глаза. А когда открыла вновь, они были почти черны. Бо смотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Он был лучшим из нас. Зло уже нашло опору, и очень крепкую – по вашей милости, Клод. Именно вы прошлой ночью отпустили это зло на волю. Позволили ему уйти. И теперь от последствий страдаем мы все.

Дверь столовой распахнулась, и в комнату вошла Лу. Встретившись со мной взглядом, она широко улыбнулась и направилась ко мне. Я нахмурился. Я не видел ее улыбки с тех пор, как…

Не говоря ни слова, Лу притянула меня к себе и страстно поцеловала.

Меня не раз предупреждали насчет вторых книг. Говорили, что второй роман, будь то отдельная история или сиквел, – это уже совсем другое дело, нежели дебютный. После доработки «Змея и голубки», которая далась мне нелегко, я думала, что уж с «Кровью и медом» справлюсь без особого труда. В жизни закадрового повествования нет, но если бы было, мой рассказчик бы посмеялся над этим – может, Джим бы посмотрел в камеру с каменным лицом и сказал: «Ох, как же она ошибалась». Уж не знаю почему, но над этой книгой я пролила немало крови, пота и слез. Из-за нее мне снились кошмары, из-за нее со мной впервые случилась паническая атака. У меня чуть нервный срыв не произошел в магазине в кофейном отделе. (А я ведь даже кофе не пью. Начала, только когда взялась переписывать эту книгу.) И тем не менее «Кровью и медом» я горжусь. Эта книга служит доказательством того, что мы способны справляться с трудностями, даже если порой приходится просить других о помощи – как я и поступала, когда ее писала. И поступала часто.