Apos - Голый край [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Офа, – тихо произнес Хьялдур.

Женщина кивнула.

Все остальные стояли чуть поодаль, за нашими спинами, пока мы втроем стояли у самой кромки воды. Особо сильные волны, ласкающие песчаный берег, то и дело касались моих ног, отчего по коже пробегали мурашки, но сейчас было не время думать о подобных мелочах – в конце концов, сейчас я, по идее, творю дипломатию. Черт возьми, да в конце концов это первые люди за шесть лет, которых я увидела, не считая моих сородичей и воинов Ярла!

Драккар чужеземцев неспешно приближался к берегу. Его старые, грубо вырезанные из вековых деревьев доски стонали, скрипели даже от легких порывов ветра, а парус шумел, словно жесткие волосы моей мамы на ветру. Со страхом и волнением смотрела на потемневшую от сырости древесину, на измученные лица людей, выглядывающих на меня из-за бортов корабля. Дети, женщины, мужчины – все они были похожи на нас, но кожа их была темнее, грубее, а лица у большинства были покрыты пятнами оспин.

Лучше всего смогла разглядеть лицо человека, стоящего на носу драккара, словно безмолвная горгулья – это был сухой, словно выточенный из дерева мужчина с длинными усами, завязанными в узел, и абсолютно гладким подбородком. Из-под меховой шапки у него торчали редкие седые волосы, а взгляд измученных серых глаз словно пронизывал меня насквозь.

Но не его взгляд заставил мое сердце биться чаще. Не его дыхание заставило маленькую птичку в моей груди ожить и звонко запеть.

Измученный, как и остальные, побитый, с потемневшим лицом на меня смотрел мой отец.

От улыбки его потрескавшихся, разбитых губ моя голова будто бы горела изнутри, а по щекам хлынули горячие слезы.

Он… жив.

Мой папа жив!

Я бросила лук и резко вырвалась вперед. Хьялдур что-то крикнул мне вслед, но я уже не слушала никого и ничего. Сейчас ничего не было так же важно, как то, что мой папа жив!

Ледяная вода опутала мои ноги, бежать было трудно, но я рвалась к кораблю, который теперь словно сиял в лучах закатного солнца. Запнувшись о камень, упала лицом в воду, но тут же вскочила обратно на ноги.

– Папа! Папа!!! – кричала, сплевывая соленую воду и мокрые волосы, липнущие к лицу. – Папа!

Борт с трудом поднялся на ноги, кто-то на корабле поддерживал его. Выглядел он совсем плохо – бледный, в синяках и ссадинах, а вместо правой руки виднелся лишь окровавленный обрубок, перетянутый веревкой. Плевать, на все плевать, он поправится! Главное, что он жив!

– Ну-ка, Майя! – Хьялдур подбежал ко мне и обхватил обеими руками, оттаскивая обратно на берег.

Я стала брыкаться, вырываться из его хватки, но что могла маленькая девочка противопоставить силе взрослого мужчины?

– Отпусти! Там папа! Папа! – закричала я.

– Майя!

Первым с корабля спрыгнул усатый мужчина. Судя по всему, он был старостой этих людей.

Все вставало на свои места. Мы были не единственными. Не первыми и не последними. Война затронула и другие деревни, и жители одной из них бежали, как и мы, но преуспели в этом куда лучше.

– Мое имя – Кнуд Оденсон. Я…

– Папа-а-а! – не унималась. Пошел он к черту, этот ваш Кнуд, дайте мне моего отца!

Усатый мужчина покраснел и взглянул на меня. Такое обращение явно смутило его, и я услышала, как Офа устало вздохнула.

– Это дочь берсерка? – спросил он.

Хьялдур кивнул, и Кнуд понимающе кивнул в ответ. Он щелкнул пальцами, и пара крепких мужчин помогли Борту встать на ноги. Он опирался на них и вместе они кое-как спустились на берег, и в этот момент я впилась зубами в ладонь друида и наконец-таки вырвалась из его хватки.

– Папа! – бросилась к отцу, падая перед ним на колени и обнимая его ноги.

Мужчины отпустили его, и он медленно опустился вместе со мной. Оставшейся рукой, казалось, еще более огромной, чем я запомнила, он крепко обнял, прижимая к себе. А я все не могла перестать плакать – от звука биения его сердца становилось тепло и спокойно внутри, и лишь от одного этого чувства безопасности рыдала как никогда до этого.

Все проблемы мира могут идти к черту. Форр фан да, как говорят на севере! Пусть взрослые решают, кто прав, кто виноват, и что нам делать, а я хочу просто побыть с отцом.

Ночь быстро опустилась на фьорд, укрывая его густой, уютной тенью. Мохнатые лапы еловых ветвей укрыли беженцев из двух деревень, и под этим пышным покрывалом танцевали слабые отблески костров. Спать сегодня никто не собирался – слишком многое нужно обсудить, слишком многие хотят выговориться.