Питер Бретт - Королева демонов [litres с оптимизированной обложкой]

– Держись. Все обойдется.

– Нет. – Он вцепился в ее плечо дрожащими и слабыми пальцами. – Эта отрава меня прикончила.

Ренна обхватила его другой рукой:

– Ты выкарабкаешься и придумаешь, как спасти всех до единого. Ты всегда знаешь как.

Арлен снова закашлялся. Он затрясся, мышцы свело судорогой, но он скрипнул зубами и выдавил:

– Знаю. Я все еще их слышу.

Ренна помедлила.

– Недра?

– Да. – Арлен прерывисто вздохнул. – Похоже, пора мне к ним прикоснуться.

– Пар’чин… – обернулся Джардир.

– Не дури, – сказала Ренна. – Оттуда не возвращаются.

– Знаю, – ответил Арлен.

Ренна сжала его, но тело уже онемело, и он почти ничего не почувствовал.

– Тогда я пойду с тобой.

– Нет, – взмолился он.

– Клянусь, так и будет, – рыкнула Ренна. – Ты от меня никуда не денешься, Арлен Тюк.

– Дело не только в тебе. – Арлен неловко хлопнул по ее животу, руки его больше не слушались. Он увидел, что дотянулся, но ничего не ощутил. – Ты не имеешь права решать за нашего сына. – Его взор затуманился, и слезы зашипели, скатившись в пузырившийся на губах яд.

– Я не могу тебя потерять, – сказала Ренна.

– Ты ничего не потеряешь. Когда настанет твой час, Недра утянут тебя, а я буду ждать. А пока люби нашего сына за двоих.

Он солгал. Арлен знал, что мертвым окажется «по ту сторону», не лучше, чем живая Ренна или Джардир. Но может быть, это была и правда, в которую сейчас все предпочли поверить.

Ренна всхлипнула, заключая в ладони его лицо:

– Я буду любить его за всех, кого спас папуля.

Заговорил Джардир:

– Если ты прав, Пар’чин, и Небеса не наверху, а внизу, то скоро ты будешь ужинать с Эверамом за Его великим столом.

– Уладь дела, – с трудом произнес Арлен. – Пообещай.

– Клянусь, Пар’чин. Шарак Сан окончена.

Арлен почувствовал, что ускользает. Его восприятие пресеклось, он ослеп. Онемел. Оглох.

Но он продолжал ощущать рев Недр, который пронизывал его тело и резонировал с магией в средоточии его существа.

С подлинным Арленом Тюком, а не с плотью, в которой он обитал.

Недра притягивали его, суля ничего и все – ощущение тепла, безопасности и бесконечных возможностей.

Недра взывали к нему еженощно, годами, и с каждым разом ему становилось все труднее сопротивляться.

И вот он сдался и откликнулся, растаял и позволил увлечь себя вниз.

Он проваливался все глубже. Путь в королевское гнездовье занял недели подземных скитаний. Теперь оно возвышалось над ним, как небо, а он падал в Недра и Втягивал их силу, грозившую разорвать его в клочья.

Боли не было – только желание расслабиться, дать потокам унести себя и стать частицей единого целого.

И Арлену в этот миг ничего так не хотелось, как сделаться частью прекрасной гармонии силы. То была суть самой жизни, беспримесная и всемогущая, простершая лучи в верхний мир.

Он потянулся к бесчисленным тропам, которые вели на поверхность и под нее; Вчитался в магию – живительную кровь Ала.

Мир был велик, как ему и не снилось. Края, по которым он странствовал, оказались микроскопической частью широкого многообразия – океанов, островов и дальних обширных материков. На миг Арлен мысленно очутился сразу везде.

Недра не отступали, все дальше раздвигая сознание и стремясь растворить его в одном всепоглощающем целом.

В это мгновение все стало ясно. Он понял, что такое жизнь, познал простую красоту ее творения, хрупкость ее существования. Магия была чистой энергией, но – бессознательной, нуждающейся для обуздания в воле. В поисках оной она вытекала из Недр и, если не находила носителей, – творила их.

Первые простейшие существа были слишком малы, чтобы их увидеть; за ними последовали более сложные формы жизни, и в конце концов родилось полноценное сознание, способное прочно запечатлеться в мире.

Создатель не вооружал людей метками. Люди сотворили их в силу общей необходимости. Сами по себе символы не имели силы. Они оживились решимостью творцов, надеждами и молитвами толп.

Эта коллективная воля Втянула магию и задала ей структуру, а та, обретшая отпечаток, вернулась в Недра и стала частью целого. Какая воля охватит такое богатство? Проще разровнять граблями Красийскую пустыню. Вычерпать ведром океан.

Яд королевы сгинул, едва Арлен рассеялся, но и сам он продолжал таять. Недра растягивали его волю неумолимо и во всех направлениях. Навеки. Сопротивляться было бессмысленно.

Здесь не было ни боли, ни страдания. Арлен всегда боролся со смертью, стараясь уберечь себя и других от одинокого пути. Теперь он шел им с легкой душой. Он уступил, и тот одолевал его, уютно устраивая в сердце Ала.