Питер Бретт - Королева демонов [litres с оптимизированной обложкой]

– Эй, хватит! – Он полыхнул накожными метками.

– Эррам. – Племя снова опустилось на колени. – Эррам. Эррам.

– Приехали, – пробормотал Арлен. – Теперь мы оба Эверамы.

– Или – никто, – тихо сказал Джардир.

Арлен взглянул на его ауру и встревожился.

«Он отец лжи», – напомнил себе Джардир.

Но что это значило, если Эведжах – всего-навсего книга?

«Война есть по сути обман, – учил дама Хеват. – Великому вождю подобает сжиться с обманом так, чтобы и самому не помнить о нем, пока не придет время ударить».

Однако Аббан внушал Джардиру, что наилучший обман замешан на правде. Да, демон старался ранить его, но это не означало, что он лгал.

– Эррам! – повторили аламен фэ, и Джардир задался вопросом, не так ли поступили его первобытные предки, когда обожествили небо и сочинили сказки, чтобы утешить себя в ночи.

Джардир восхвалял Эверама с тех пор, как сделал первые шаги. Он иногда сомневался в том, что кости Инэверы передают волю Эверама, но никогда не оспаривал существования всемогущего Творца, ни разу не усомнился в Его надзоре за своими детьми с высоты Небес и верил, что Тот направляет их и ожидает в конце одинокого пути.

Пока Алагай Ка не начал нашептывать отравленные речи.

Но Джардир поискал Небеса, когда вобрал в себя мощь Копья Ала, и ничего не нашел.

– Эррам, – распевали животные.

– Как Эверам это допустил, Пар’чин? – спросил он. – Алагай утащили вниз и скрыли от Его взора Его же детей, воевавших на Его войне. Они оказались забыты на сотни поколений, обреченные жить и умирать, как…

– …скот. – Пар’чин пожал плечами. – Ахман, я приводил людям этот довод еще до нашего с тобой знакомства.

– И ты, возможно, прав. – Ахман похолодел от своих слов. Он почувствовал себя одиноким и беззащитным, как никогда.

Пар’чин смотрел на него без всякого торжества и удовлетворения в ауре.

– Какое это имеет значение, Ахман?

– Ты еще спрашиваешь?

– Разве это отменяет нашу задачу? Разве ради нее мы не дадим бой хоть во всеобъемлющей войне, хоть в логове зверей, которые жрут себе подобных?

Его слова стали спасательным кругом, и Джардир уцепился за них:

– Действительно, не отменяет.

– А это значит, что перед нами выбор, – сказал Пар’чин.

– О чем ты?

– Нам некогда спасать этих людей, но можно научить их, как спастись.

Арлен показал вверх на скалы, где собрались каменные демоны:

– Пастухи увидели свет и явились проверить стадо.

– Их надо немедленно перебить, – сказал Джардир. – Нельзя, чтобы они доложили о нашем приходе.

Арлен покачал головой, изучая ауры демонов:

– Им нас не видно. Наши метки странно действуют на этих людей, но демоны видят только свет.

Они погасили меточное зарево, и Джардир плотнее сомкнул пузырь вокруг Пар’чина и Алагай Ка.

Арлен шагнул к дюжему самцу, который возглавлял племя, и протянул руку:

– Дай мне копье.

Тот сначала не понял, но Арлен показал другой рукой:

– Копье.

Вожак осторожно шагнул вперед, быстро вложил оружие в ладонь Арлена и снова упал на колени. Племя внимательно наблюдало.

– Колющая метка. – Арлен поднял светящийся палец и начертил в воздухе символ. Тот повис в серебристом свете. Прибегнув к магии, Арлен укрепил ноготь и выгравировал метку на обсидиановом наконечнике.

Зарядив символ, он показал его всем, и начертание отразилось в их огромных глазах.

– Колющая метка.

Затем он повернулся и ударил копьем мелкого каменного демона, подползшего с собратьями осмотреть племя. Оружие пронзило тварь разрядом магии, и демон кубарем покатился им под ноги. Выдернув копье, Арлен зарядил ножную каменную метку и наступил на корчащееся создание.

Метка, более не нуждаясь в его энергии, зашкварчала в ихоре.

– Убей.

Недрожитель обмер. Арлен видел, что он понял – пусть не слова, а посыл, но даже этот свирепый дикарь не решался атаковать демонов. Он смотрел на тварь, извивавшуюся под пятой Арлена.

Она истекала ихором. Недрожитель дотронулся до влажного кончика копья и сунул палец в рот.

– Убей, – повторил Арлен, на этот раз по-красийски.

Глаза дикаря дико вспыхнули, и он вонзил копье в демона. Меченый обсидиан пробил панцирь, который считался непрошибаемым, и недрожитель взвыл, когда по рукам его растеклась магия.

Арлен повернулся к женщине и показал на три обсидиановых стрелы, висевшие у нее на плече. Она протянула их, и Арлен снова пометил наконечники ногтем.

– Колющая метка, – сказал он еще раз.