Питер Бретт - Королева демонов [litres с оптимизированной обложкой]

Уж лучше было сорваться раньше и положиться на псов войны, чем мучиться так, медленно отравляясь идеализмом несовершенных существ.

Послышался какой-то звук. Алагай Ка замер, напрягшись всеми мышцами, чтобы не задеть костяных пик, грозивших проколоть кожу.

Стены тюрьмы разошлись, и на миг его затопило облегчение, но оно тут же опять сменилось болью, когда демона бесцеремонно сбросили наземь и свет опалил глаза.

Он никак не брал в толк, почему примитивные существа довольствуются урезанным световым спектром и лишают себя информации, которую могли бы получать, если бы ослепили себя и залили уши воском.

Алагай Ка заперхал, жадно глотая воздух в стремлении избежать дальнейшего упадка сил. Его кожа побледнела, мускулы превратились в студень. Он попробовал подняться, чтобы с достоинством предстать перед тюремщиками, но это оказалось непосильной задачей.

– Подбери его, – приказал Наследник, и Шанджат подхватил Алагай Ка, словно малька; он поместил его в петлю, которую соорудил из своего платья, и забросил за голую спину.

Соприкоснувшись с кожей трутня, Алагай Ка попробовал проскользнуть в человеческое сознание.

На миг короткий и жуткий он потерпел фиаско. Алагай Ка решил, что он уже не сможет вернуться, что впереди – пустота.

Затем прикинул, кто из оставшихся мозговиков переживет других, и осознал, что ему все равно. Если не он, то какая разница?

Страх придал ему сил для новой попытки, и на этот раз он наладил связь, нацепив на себя тело трутня, как ризу. Люди сунулись в сознание куклы, но ущерб нанесли мизерный и легко устранимый.

Эта выходка о многом сказала Алагай Ка. Они попытались обойтись без его помощи и потерпели неудачу. Они по-прежнему нуждались в нем – по крайней мере, до выхода из пещеры.

После этого они окажутся в окрестностях улья, и правила изменятся.

– С оскорблениями покончено? – осведомился Наследник. – И больше не будет никакой подрывной полуправды?

– Может, он наконец усвоил, где его место, – сказала Охотница.

Алагай Ка сверкнул на нее глазами. Когда придет срок, она умрет первой.

Трутень Шанджат улыбнулся за покрывалом и потупился.

«Нет, первым умрет ее малек, – поправил себя демон. – Это придаст сознанию пикантный вкус».

Из головы у Ренны не шел взгляд, которым наградил ее Шанджат. Незамутненная ненависть. И взор, метнувшийся к животу… Ей стоило неимоверного усилия не прикончить гада на месте.

Но он им нужен, как ни горько признать. Пожранный мозг демона не просветил Ренну насчет их странствия, и даже Джардир, очутившийся в средоточии власти, не нашел лучшего пути к улью.

Едва они вышли из Шарик Хора, завывания возобновились. Чудилось, что псы близко. Чересчур близко. До стен, не подпускавших гвилджи, было еще далеко, однако звук разлетался по улицам ксара, и волоски на шее Ренны вставали дыбом.

– Теперь поспешим. – Джардир удерживал в себе колоссальную силу, ведя отряд к городским воротам.

– Что ты задумал? – спросила Ренна.

– Тебе и Пар’чину хватило воли устоять перед… соблазном власти, пока вы питались мясом демонов, – ответил Джардир, устремив взор вперед. – У псов войны ее не было, и мой народ поплатился за это. Когда мы откроем ворота, я очищу Ала от гвилджи, и пусть их судит Эверам.

Ренна подумала о волкодаве Эвина Лесоруба, Тени, который ел мясо демонов и вымахал с медведя. Пес был ужасен в бою, но по-прежнему лизал лицо хозяина и охранял семейство Эвина с верностью, делавшей честь всему собачьему племени.

Она вспомнила меченых детей, которые без присмотра одичали и стали опасны. О том, как в припадках подпитанного магией бешенства сама нападала на Арлена – любовь своей жизни.

– Может быть, они не совсем пропащие? – сказала она. – Вдруг еще можно до них достучаться? Напомнить, кто их враг?

Джардир покачал головой:

– Это могло получиться с первыми гвилджи, но мы имеем дело с потомством многих поколений, которое родилось во тьме и никогда не знало света солнца. Наша миссия слишком важна, чтобы на него отвлекаться.

Вой прозвучал снова, – казалось, он исходил отовсюду, и Ренна, приложив к животу ладонь, не стала спорить дальше. Есть время миловать и время защищаться.

Сзади донесся цокот – словно когтей по камню. Услышали его все, но ничего не увидели, оглянувшись. Через секунду звук повторился сбоку. Впереди. Наверху. Ренна напрягла меточное видение, но тщетно.

– Они повсюду, – сказал Арлен. – Травят нас. Загоняют, будто стадо.