Виктория Шваб: Тени сгущаются [litres]

– Раскошеливайся, Ленос.

Он нахмурился и с нервным смешком взмолился:

– Капитан!..

Алукард пожал плечами:

– Тебя никто за язык не тянул. Ни тебя, ни Стросса. – Он кивком указал на первого помощника, сурового громилу с бородой. – Сами напросились.

И это было правдой. Да, Лайла похвасталась, что захватит «Медный вор» в одиночку, а они поспорили, что ей будет слабо. Почти целый месяц она закупала нужное снадобье для эля и дымовых конусов, понемножку, каждый раз, когда корабль заходил в порт. И затея себя оправдала.

– Но она нас перехитрила! – заспорил Ленос.

– Дураки! – пророкотал Оло.

– Она все спланировала! – проворчал Стросс.

– Да, – поддержал его Ленос. – Откуда нам было знать, что она так тщательно готовится?

– А нечего было спорить с Бард. – Алукард встретился с ней взглядом и подмигнул. – Закон есть закон, и если не хотите, чтобы вас оставили на том корабле вместе с покойниками, платите моей воровке что положено.

Стросс вытащил из кармана кошель и сунул ей.

– Как ты это сделала? – спросил он.

– Какая разница? – отозвалась она, забирая деньги.

Ленос пошел за своим кошельком, но она остановила его.

– Я спорила не на деньги, сам знаешь.

Ленос сгорбился еще сильнее и отстегнул от предплечья клинок.

– У тебя что, ножей мало? – обиженно буркнул он.

Улыбка Лайлы стала жестче.

– А такого нету. – Она сомкнула пальцы на рукояти.

«Кроме того, этот нож – необыкновенный», – подумала она. Она мечтала о нем с тех пор, как Ленос пустил его в ход. Там, в Корме.

– Я его обратно отыграю, – проворчал он.

– Попробуй, – похлопала его по плечу Лайла.

– Анеш! – прогремел Алукард и хлопнул ладонью по борту. – Хватит стоять и глазеть, нам еще корабль обчистить надо. Забирайте все. Чтоб у этих негодяев, когда проснутся, осталось только то, что в штанах спрятано!

Мужчины захохотали, и Лайла невольно хихикнула.

Она не встречала людей, которые любили бы свое дело больше, чем Алукард Эмери. Он обожал его, как дети обожают играть, как взрослые обожают актерство, радостно и самозабвенно окунаясь в свои роли. Во всем, что делал Алукард, ощущалась доля театральности. Интересно, сколько еще ролей он может играть? И бывает ли виден скрывающийся за ними актер? Случается ли это вообще?

В темноте она поймала его взгляд. Глаза у него были серо-синие, как шторм, временами яркие, а иногда почти бесцветные. Он без слов кивнул в сторону своей каюты, и она последовала за ним.

В каюте Алукарда пахло как всегда – летним вином, чистым шелком, гаснущими углями. Алукард любил хорошие вещи. Но, в отличие от коллекционеров и хвастунов, выставляющих сокровища напоказ, чтобы вызвать чужую зависть, Алукард искренне наслаждался роскошью.

– Ну, Бард, – он перешел на английский, как только они остались одни, – расскажешь, как ты это провернула?

– А зачем? – откликнулась она, опускаясь в высокое кресло перед камином, в котором, как обычно, горело бледное пламя. На столе два бокала ждали, пока их наполнят. – Тайны гораздо интереснее, чем правда.

Алукард взял со стола бутылку. Его белая кошка Эса потерлась о сапоги Лайлы.

– В тебе есть что-нибудь, кроме тайн?

– Они тут делали ставки? – спросила она, не обращая внимания ни на его слова, ни на кошку.

– Еще как. – Алукард откупорил бутылку. – Ставили на все, что угодно. Утонешь ли ты, возьмет ли «Вор» тебя на борт, а если возьмет, останется от тебя мокрое место, или… – Он плеснул янтарной жидкости и протянул бокал Лайле. Она взяла его, а Алукард сдернул с ее головы рогатую маску и бросил на стол.

– Представление было впечатляющее, – сказал он. – Если хоть кто-то тебя раньше не боялся, теперь будут.

Лайла уставилась в бокал – тем же взглядом, что другие смотрят на огонь.

– А что, тут были те, кто меня не боялся? – лукаво спросила она.

– Тебя иногда называют Сарусом, – продолжал он. – Но только за глаза. Произносят шепотом, как будто боятся, что ты услышишь.

– Может, я и слышу. – Она повертела бокал.

Ответа не было. Она подняла глаза, увидела, что Алукард разглядывает ее в своей обычной манере – шарит глазами по лицу, как воры шарят по карманам, пытается что-то нащупать.

– За что выпьем? – сказал он наконец, поднимая бокал. – За Саруса? За Бализа Каснофа и его меднолобых болванов? За красавцев-капитанов и стройные корабли?

– Нет, – Лайла жестко улыбнулась. – За лучшую воровку.

Алукард беззвучно засмеялся.

– Хорошо. За лучшую воровку.