Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

«Ах, Холланд, Холланд…» – промурлыкало оно.

– Верни его, – потребовал Келл. – Мы еще не договорили. – Но чудовище, все так же качая головой, потянулось к горлу Келла. Он хотел отстраниться, но бежать было некуда.

«Ты был прав, антари, – проговорил монстр, коснувшись железного ошейника. – Магия – это либо слуга, либо хозяин».

Келл бился на металлической раме. Наручники врезались в запястья.

– Холланд! – закричал он, и это имя загремело гулким эхом. – Холланд, сволочь такая, дай же ему отпор!

Демон лишь стоял и смотрел немигающими черными глазами.

– Покажи свою силу! – орал Келл. – Докажи, что ты больше не раб чужой воли! Ты прошел весь этот долгий путь, чтобы вот так проиграть? Холланд!

Келл бессильно повис на окровавленных руках. В глазах потемнело. Монстр повернулся и зашагал прочь.

– Погоди, демон, – охрипшим голосом простонал Келл.

Чудовище оглянулось.

«Мое имя – Осарон».

Келл боролся с подступающей тьмой, с холодом, чувствуя слабеющие отзвуки сердца Рая. Мир вокруг стал сжиматься в узкий туннель.

– Ты куда?

Демон показал ему что-то, и у Келла похолодело в груди. Это была монетка – красный лин с золотой звездочкой в центре. Монетка из Красного Лондона.

– Не надо, – взмолился он, дергаясь так, что наручники содрали кожу и по рукам заструилась кровь. – Осарон, не надо.

Демон лишь улыбнулся.

«И кто меня теперь остановит»?

Лайла расхаживала по саду.

Надо что-то делать.

Дворец был как в лихорадке. Повсюду суетилась стража. Тирен пытался узнать хоть что-нибудь у Гастры, Алукард сидел над Раем и что-то шептал. Похоже, успокаивал. Или молился. В море она не раз слышала, как люди молятся – не богу, а всему миру, магии, всему, что может их услышать. Высшим силам, как их ни назови. Лайла давным-давно не верила в бога, перестала молиться, когда поняла, что никто ей не ответит. И, хоть она признавала, что магия существует, та, похоже, тоже не слушала, или, во всяком случае, не снисходила до ответов. Лайла находила в этом странное удовольствие – это означало, что все зависит только от нее самой.

Бог не сумеет спасти Рая.

А вот Лайла попробует.

Она решительно зашагала через сад.

– Ты куда? – окликнул Алукард, оторвавшись от принца.

– Спасать положение, – бросила она и, сорвавшись с места, стремглав побежала прочь. Слуги и стражники попытались преградить ей дорогу, но не смогли. Увернувшись, промчалась мимо них, выскочила из дворцовых дверей и сбежала по лестнице.

Лайла знала, что делать, хоть и понятия не имела, получится ли. Затея была безумная, но ничего другого не оставалось. Нет, не так. Прежняя Лайла непременно возразила бы, что выбор есть всегда и что она прожила бы намного дольше, если бы заботилась о себе.

Но, если говорить о Келле, она была перед ним в долгу. И их соединяла нить. Не такая, как та, что связывала его и Рая, но столь же прочная.

«Держись», – думала она.

Лайла проталкивалась по запруженным улицам прочь от праздничных гуляний. Пыталась восстановить в памяти карту Белого Лондона, но не могла вспомнить почти ничего, кроме королевского замка, а Келл строго-настрого предупреждал: никогда не переходи прямо туда, куда желаешь попасть.

Оставшись наконец одна, она достала из кармана каменный осколок Астрид Дан. Закатала рукав, вытащила нож.

«Это безумие», – подумала она. Полное и абсолютное.

Лайла прекрасно понимала разницу между магией стихий и искусством антари. Да, до сих пор ей это удавалось, но с ней всегда был Келл, и она была под защитой его магии. А теперь одна.

«Кто я?» – спрашивала она Тирена.

«Кто я? Что представляю собой?» – размышляла ночами в море с тех пор, как оказалась здесь, в этом городе, в этом мире.

Лайла собралась с духом и провела лезвием по руке. Тонкой красной ленточкой выступила кровь. Она мазнула кровью по стене и стиснула осколок камня.

«Кем бы я ни была, – подумала она, прижимая руку к стене. – Только бы хватило сил. Только бы хватило».

Здесь: часть каркаса для придания пышности юбке.