Галина Гончарова - Голос рода [litres]

– Да.

Карст пожимает плечами:

– К чему этот разговор? У нас нет иного выхода! Стоит нам нарушить клятву, и…

– Мы можем ее и не нарушать. Но за нами придут наши потомки. Вы воспитаете их в верности Королям?

Лаис пожимает плечами:

– Поколение, два… память людей недолговечна, как следы от волн на песке. Тебе ли не знать?

– К тому же Атрей и Тимар сейчас не с нами. Они против нас, значит, нашли способ обойти клятву, – прищуривается Карст.

Карнавон кривится:

– Не обойти. Подправить. Дион королевской крови. Они служат бастарду, но кровь в нем старая. Любые его приказы – даже подсказанные ими же – нарушить нельзя, обойти можно.

– Не люблю громких слов, Карнавон. Мы собрались здесь не ради твоих прекрасных глаз. – Лаис делает пару глотков из высокого бокала. – Давай к делу?

– Я хочу предложить сделать так, чтобы наследие было доступно каждому из наших потомков.

Карст качает головой:

– Невозможно. Эрт все предусмотрел. Я хотел бы, но нужна чистая кровь. Королевская кровь…

– Мы займемся этим вопросом. Но я уже сказал – мы не нарушим. Мы аккуратно… обойдем.

– И как же?

– Наши наследники не должны вступать в браки друг с другом, это верно. Но есть и второстепенные ветви семей. Кровь в них та же, кровь наша. Просто они уже не совсем герцоги, у них только титулы учтивости…

– Ты предлагаешь родниться между собой? – Лаис понимает все достаточно быстро. – Но кто-то должен будет отслеживать родословную…

– Этим займется Карст. Нам бы Атрея, но на него нельзя сейчас положиться, так что… придется тебе, Карст.

Карст задумывается, а потом кивает головой:

– Хорошо. Я сделаю. С чего мы начнем?

Карнавон хищно улыбается. Как косатка, которая только что до отвала нажралась сырого мяса.

– С помолвки.

Картина меняется.

И Алаис видит нечто иное.

Это большой зал. Громадный. Стены его из необработанного темного камня, они так велики, что факелы не рассеивают темноту. Они только подчеркивают ее. И тени мечутся по стенкам, оскалив пасти и протягивая ледяные пальцы к людям, стоящим в центре зала.

Пятеро.

Пять человек в одежде разных цветов.

Алый с черным. Белый с лиловым. Серебристо-серый с зеленым. Желтый с коричневым. Голубой с золотым. Родовые цвета герцогов. Если она приглядится, даже сможет разобрать, где и кто. Но Алаис это неинтересно.

Пятеро людей стоят по углам… пентаграммы?

Да.

Они не молятся, они просто стоят и ждут… чего?

В центре, перед алтарем, стоит молодой человек. Алаис заглядывает ему в лицо. Оно симпатичное. Было бы…

Сейчас его словно разъела изнутри ржавчина. Женщина даже во сне брезгливо отшатывается. Такое ощущение, что по венам у молодого человека вместо крови пустили кислоту. Лицо в язвах, в рытвинах, и руки такие же, и, наверное, все тело… На алтаре – корона, скипетр, меч. В руке юноши появляется короткий кинжал из какого-то черного металла.

– Клянусь кровью Моря вечно служить моей земле и моему народу.

– Свидетельствуем.

– Клянусь ставить их интересы выше собственных. Клянусь оберегать и защищать, пока стучит мое сердце…

– Свидетельствуем…

Алаис слышит все. И клятвы, и слова герцогов… они просто свидетели обряда. Пятеро по углам, один в центре…

Она едва не упускает момент, когда парень разрезает себе руку кинжалом. Ярко-алая кровь хлещет на алтарь, и тот… открывается?

И под ним кипит белой пеной воронка водоворота.

Голодная.

Страшная.

Ждущая…

Алаис не кричит только потому, что от ужаса перехватило дыхание. Но видит, как молодой человек отшатывается в ужасе… поздно!

Слишком поздно!

Пол поворачивается под его ногами, и он падает, падает вниз…

Герцог в желто-коричневом – Атрей – дергается вперед в отчаянной попытке спасти, успеть, но сразу останавливается, опускает руки. Он понимает – это смерть.

Холодная.

Ждущая…

Безжалостная.

Плита медленно поворачивается обратно, закрывая от Алаис водоворот, и женщина выдыхает. Здесь и сейчас ей страшно. Она никогда не видела водоворотов в реальной жизни. На картинках, в книгах, в фильмах – да, много раз. Но вот так, ощутить вблизи его голодную жестокую злобу… нет, к этому она готова не была.

Молчание нарушает герцог Карнавон:

– Пусть Море примет эту душу.

Алаис видит их лица.

Она отчетливо видит, что Карнавон доволен. Лаис тоже, хоть этого и не показывает. А вот Атрей в гневе. Сейчас на его глазах рухнули в пропасть самые большие его надежды. Карст спокоен. Все идет правильно, все так, как надо. Тимар внешне тоже спокоен, но это спокойствие – вроде той плиты, которая поворачивается. Вроде бы и камень, а под ним – холодная злоба водоворота. Алаис к нему спиной не повернулась бы. Страшно…