Галина Гончарова - Голос рода [litres]

Особенно ему понравилась история по аленький цветочек.

«Если ты не вернешься к сроку, я умру на вечерней заре…»

Это было так красиво и так необычно, что даже подгулявшая компания моряков заслушалась. Какое там драться или разносить трактир? Рявкали на всех, кто шумел и мешал слушать!

Трактирщик, кабан жирный, вообще светился собственным светом! Он за это время сколько продал, да сколько еще к счету приписал… у-у-у… харя! Алекс для него находка.

И для себя тоже. За сегодняшний день Далан собрал с пола малым не четверть собственной цены. Еще пара-тройка вечеров – и на проезд хватит, и на провиант, и на материке они не пропадут.

Вот сейчас он девчонке верил.

Ей нет смысла лгать, она песнями заработает в шесть раз больше, чем за него выручит! Значит, и правда пожелала помочь. Бывает и так.

Бывает.

А вот какая помощь нужна ей? Алекс не производит впечатления беспомощной дамочки, у нее и язык подвешен, и руки из нужного места, и денег она заработать может… Зачем ей семья Далана? Хотя…

Она сбежала из дома. От жениха.

Возвращаться ей теперь нельзя, наверняка или в монастырь запрут, или вообще убьют, тут всякое возможно. Значит, ей надо где-то обосноваться. Где-то жить, на что-то жить… вот тут его родные могут и помочь. Денег Алекс не надо, это видно, а вот помощь иного рода…

Точно!

Далан выругал себя идиотом!

Вот сколько отец дурню повторял, что знание дороже всего на свете! Знаешь ты, что в Тавальене мор на овец напал, – придержи шерсть, потом вдвое дороже продашь! Знаешь, что конкурент корабль с пряностями снарядил, – либо перебей торговлю, либо войди в долю…

Знание, вот в чем ключ!

Алекс наверняка не знает, у кого купить дом, чтобы не обманули, куда вложить деньги, кого нанять…

Это ж и дураку ясно! А он, лопух придорожный, и не сообразил сразу! Точно лопух!

Вот не зря отец говорил, что Далан для торговли что рыба для полета! За хвост раскрутишь, запустишь – так полетит. Да мордой в землю!

Эх-х-х…

Тут уж кому что дано! Вот в драке он первый, а в торговле Шерн и Марек его обставляют вчистую. Каждому свое.

Но какие у Алекс сказки!

И песни…

Он потом еще спросил – откуда, а она и ответила, что с родины. Вот как она родину продает. Память о доме, чему научилась… интересно, где такое рассказывают?

Узнает еще…

Завтра им в порт, будут корабль искать. Хотя их и на корабль теперь за полцены возьмут! С таким-то даром! Попросить Алекс научить его, что ли? За время плавания они многое могут успеть, если он лениться не станет! На этой мысли Далан и заснул.

Луна равнодушно смотрела на него в окошко золотистым змеиным глазом. Волны накатывали на берег, и слышалось змеиное шипение в их равнодушном шорохе.

Смеш-ш-ш-шной мальчиш-ш-шка. Много вас-с-с-с тут было.

Волны накатывали на берег одна за другой. И не было им дела ни до людских радостей, ни до их горестей. Люди исчезнут, а Море останется.

Оно незыблемо, оно вечно, оно всеобъемлюще…

Море помнило Королей и видело их во сне. И такие же сны снились Алаис.

Людиш-ш-ш-ш-шки…

Алаис смотрела – и видела.

На этот раз герцога Карнавона. Того, старого. Не отца, но последнего вассала последнего Короля. Даже не видя косатку, вышитую на плече его камзола, она все равно знала – Карнавон. Он сидел в кресле с бокалом вина. Напротив стояли еще два кресла. И в них тоже сидели мужчины.

Один – седой, среднего роста, с удивительно темными, почти черными глазами. И на его плече был герб.

Акула. Род Лаис.

Второй – высокий, с открытым лицом и соломенными волосами, с удивительно добрым выражением, и на плече его камзола вышит дельфин, играющий в волне.

Атрей породнился с Дионом. Тимар видит себя на престоле. Остаются Лаис, Карст, Карнавон…

Алаис слышит это так четко, словно Король стоит за ее плечом. И понимает, что здесь и сейчас видит переговоры трех герцогов.

Лаис. Карст. Карнавон.

Первым нарушает молчание ее предок:

– Не будем таиться друг от друга, господа. Король говорил со мной перед смертью. Он завещал мне нечто… важное.

Карст реагирует первым. Ерошит волосы, удивленно смотрит…

– Вам тоже?

Лаис глубже уходит в кресло. Акулы – они вообще неразговорчивые. Карнавон медленно опускает голову:

– Да. Наша задача сохранить наследие до тех времен, когда его… призовут. Этого хочу я, этого хотите и вы. Я ошибаюсь?

Карст кивает, но Карнавон сейчас смотрит на герцога Лаис. Пристально, жутковато. И тот, подумав пару секунд, опускает голову: