Александр Прозоров - Князь

Из прежней команды ушкуя пропало всего двое корабельщиков – Тришка сгинул в схватке с пиратами, да Васька Косой сам себе незавидную смерть выбрал. Однако князь надеялся, что неопытные, но зато крепкие парни вполне смогут их заменить.

Прощание с супругой в этот раз получилось быстрым и без лишних слез: Полина больше думала о малыше, нежели о муже. Погода стояла хоть облачной, но без дождя, ветер дул попутный. Скатившись вниз по течению из затона в Ладожское озеро, ушкуй расцвел всеми парусами и, с шипением разрезая волны, помчался на юг.

– Ну, гаврики, нечего рассиживаться, – поднял Пахом новых холопов, стоило им закрепить натянутые веревки парусов. – Вот тебе бердыш, а вот тебе. Привыкайте оружие в руках держать. Его, между прочим, наш князь придумал. Всего три года минуло. Ан такая ладная штука вышла – половина бояр и князей для своих ратей такие ковать начали. Работают бердышом тремя хватами…

Андрей, оставив дядьку заниматься с пополнением, ушел на нос, остановился там, глядя сквозь прозрачную воду на выстилающие дно валуны.

Надо же, три года всего, как колдовство Лютобора его в этот мир затянуло. А промелькнули – что один день. Вот он уже князь, уже властитель над судьбами полутора тысяч людей, друг самого государя, муж и отец пухлощекого глазастого малыша, умеющего пока только спать и есть. Князь Андрей Сакульский! А ведь вернешься домой – окажешься опять старшеклассником-недоучкой, пацаном несмышленым, которого никто всерьез не принимает. И надо ему снова в эту бесполезную школу? Чего он там забыл?

Зверев попытался представить себе князя Сакульского за школьной партой, и ему стало смешно.

Корабль мчался под попутным ветром вплоть до полуночи. По какому наитию Лучемир приказал вдруг в полной темноте спустить паруса и отдать якорь, неизвестно, но уже первые предрассветные лучи высветили в двух верстах впереди поросший низким болотным кустарником берег и широкое устье темноводного Волхова.

– Ветер добрый, – вскинув лицо к небу, понюхал воздух старый кормчий. – Авось, и дойдем. Давай, рыжий бездельник, тяни веревку якорную, да паруса поднимай. Коли Господь смилуется, за два дня доберемся.

Спустя четверть часа ушкуй по самой стремнине вошел в легендарную реку, западные ворота Руси, и стал упрямо пробиваться против течения. Боги отвернулись от путников только на третье утро, уже в самом Великом Новгороде. Правда, ветер оставался попутным – но все городские причалы оказались плотно заставлены кораблями: ладьями, дощатниками, наузами, ушкуями и стругами. В преддверии осени многие купцы возвращали свои корабли домой – на долгий зимний отдых, для ремонта. А может, наоборот: чтобы успеть загрузить трюмы накопившимся товаром и поскорее отправить его в теплые воды, пока лед не поймал судно в неодолимую ловушку.

Лучемир прошел город насквозь, под каменным мостом меж крепостными стенами, вывел судно почти в самый Ильмень, но почуял в стороне протоку и повернул налево, в узкое горнило Тарасовца и покатился по нему к устью Вишеры.

– Паруса долой! Весла готовьте.

Течение неторопливо несло ушкуй между берегами с высокими дубовыми быками вместо причалов. Пристани, правда, тоже встречались – но были большей частью заняты.

– Может, к быку? – осторожно предложил Риус.

– Дурень, на борт свалимся, – отвесил рыжему подзатыльник Лучемир. – Киль у нас острый. Корабль-то морской.

– Справа впереди пустой причал, – заметил стоящий на носу Зверев. – Видите?

– Вперед смотреть надобно, а не со старшими спорить, – тут же схлопотал еще один тумак Риус. – Весла готовьте, бо руля ушкуй не слушает. Как бы не промахнуться…

Но старик, разумеется не сплоховал – приткнул корабль бортом к липовым отбойникам с такой осторожностью, словно рукой прислонил. Рыжий и Илья выпрыгнули на пристань, торопливо намотали причальные концы.

– Прибыли, княже, – кивнул Пахом. – Только чую я, до Новагорода отсюда версты три будет, не менее. Не находимся.

– Ничего, найдем постоялый двор, возьмем лошадей. Не к лицу нам пешими ходить. Чай, не голь перекатная. Левший, появится хозяин причала – договорись о стоянке на три дня. Раньше не управимся. Айда, дядька, глянем, куда это нас занесло?

Обстоятельства закинули ушкуй князя Сакульского к рыбацкой слободе. Это понял бы даже младенец: столбы плетней и ворот, глина под ногами, стволы деревьев, трава – все было щедро усеяно, словно серебрянкой, рыбьей чешуей. Видать, промысловики, возвращаясь с берега, вытирали руки обо что придется, задевали заборы грязной одеждой, снастями, корзинами с уловом. И так – день за днем, месяц за месяцем.