Мария Дахвана Хэдли - Хищная птица [litres]

– Что случилось? Что произошло между тобой, Милектом и Заль? – спрашиваю я. Трудно разговаривать по-магонски, когда ты плачешь.

– Все, – отвечает он.

Я окидываю взглядом этого парня с кожей цвета индиго и белыми татуировками. Я не способна его ненавидеть, ведь он – часть меня.

Ради меня он выбрал песню жизни вместо песни смерти, песню радости вместо песни погибели.

Луга, еще недавно покрытые снегом, поросли травой и цветами, вода в реках прозрачная и чистая, непогода закончилась – и все это благодаря нашей песне. Самолеты, пытавшиеся вторгнуться в Маганветар, находятся здесь же. Мы не стали сбивать их, и теперь пилоты удивленно оглядывают город из своих кабин. Заслуживают ли они смерти? Не знаю…

Заслуживаем ли мы смерти?

Не знаю.

Нужно ли землянам и магонцам переговорить? Определенно, но лучше как-нибудь в другой раз, ведь мы столько сил положили, чтобы мир не разошелся по швам. К тому же сейчас мне совсем не до этого: на одном плече у меня сидит птица сердца, на другом – летучая мышь, а над нами восходит солнце.

– Заль была неправа, – говорит Дай. – Я слишком поздно понял, что она поврежденная. Когда я вызволил ее из тюрьмы, она только и могла, что твердить: «Смерть всем утопленникам». Слышала, как они с Хором пели? Это была песня-исцеление.

– Да, но они оба умерли, – говорю я.

– Смерть не худшее, что может с нами произойти, – говорит он. – Заль слишком долго страдала. Иногда смерть – наш единственный выход.

– Что будет с тобой, когда я умру? – спрашиваю я.

– А сама как думаешь?

Я встречаюсь с ним взглядом. Он сжимает мои руки.

– Зайди в город, – говорит он. – Там твой утопленник и твоя сестра.

Немного помедлив, я прыгаю с корабля на берег, и Дай ловит меня.

Потом я мысленно прощаюсь с ним.

Я выбрала свой путь.

А он выбрал свой.

И мы оба будем двигаться дальше. Но, может быть, так и устроена жизнь, где бы ты ни находился: на небе, на земле или посередине. Может быть, после смерти ты воссоединишься со всеми, кто был тебе дорог: и с теми, кого выбрал, и с теми, кого отверг. Может быть, любовь – это не что иное, как выбор. Выбирая любовь, ты ставишь на кон все и, как бы тебе ни было страшно, окунаешься в неизвестное.

На краю Маганветара, поблескивая голубыми перышками, стоит Джик. В город слетелись ростры со всех уголков Магонии. Одни из них закрепляют на зданиях паруса, другие занимают столичные корабли. Похоже, кочевой народ наконец-то обретет дом.

С того места, где я стою, Маганветар похож на гигантское гнездо, из которого торчат башни, мачты и паруса. Может быть, до магонцев здесь жили какие-нибудь другие существа? Может быть, раньше город принадлежал рострам? Все постройки имеют резкие, угловатые очертания, а башни украшают массивные скульптуры птиц.

Поднимайся, поем мы с Кару, и за нами повторяют все птицы на много миль вокруг. С шумом разрезая воздух, Маганветар набирает высоту, и я окутываю его облаками.

Мой взгляд скользит по лицам ростр, участвовавших в сражении, и останавливается на Ведде, которая стоит на кромке города и смотрит вниз. Затем я оглядываю магонцев, которые подчинились Заль по принуждению или по убеждению.

Убеждения одних часто противоречат убеждениям других. Войны разгораются во всех уголках планеты. «И на земле, как на небе» [14] Из молитвы «Отче наш». . Так, кажется, говорят? Конечно, здесь о другом речь: наверху все хорошо, а внизу не очень, поэтому земля, мол, должна брать с неба пример.

А я вот думаю, что небо не лучший образец для подражания. Несчастья случаются повсюду. Все мы склонны идти на поводу у сильных личностей, все мы склонны слушать тех, кто громко поет.

– Ты могла бы остаться, – говорит Джик.

Carpe omnia – «пользуйся всем». Я не хочу ничего упускать, но в то же время не желаю никем править, не желаю быть королевой и даже капитаном.

Таков мой выбор. Я хочу быть где-то посерединке.

И вот передо мной моя сестра. Она в отчаянии протягивает ко мне руки…

У ее ног как-то подозрительно смирно лежит Джейсон.

Его упустить я не могу… Есть вещи, которые никогда не изменятся, и одна из них – мои чувства к нему.

Я бросаюсь на колени.

Я улетел за тысячу миль, проник за пределы пи, нашел конец бесконечного числа, добрался до последней цифры после запятой. Тут очень красиво.

Кто-то трясет меня, будто желая вернуть душу в тело. Хриплый шепот:

– Джейсон… Джейсон… Ау!