Сара Холланд - Узники времени и крови [litres]

Королева смеется, низко, раскатисто, как далекий гром.

– Мы все встречаемся, встречаемся и встречаемся.

– Это я нужна тебе, а не Ина, – говорю я. – Что бы ты ни планировала, можешь отпустить ее.

Снова тот же смех. Я пытаюсь сохранить самообладание.

– Тебе не нужно переживать за Ину, – отвечает Королева. – Она мне больше не нужна. – Ее голос странный, очень тихий. – Однако было мило с твоей стороны поручить Роану Герлингу охранять ее, когда ты сама любишь его.

– Я… что? – я задыхаюсь, страх и замешательство овладевают мной. Как она узнала, что я сказала Роану?

Королева делает шаг вперед и кладет руку на мою грудь, прямо поверх бешено колотящегося сердца. Даже через ткань платья я ощущаю холод ее ледяного прикосновения. Мороз распространяется по телу с неимоверной скоростью.

– Ты права. У Ины Голд нет нужного мне сердца. – Теперь голос Королевы словно разделяется на два: один – ее собственный, а другой – озорной и заговорщицкий. От звука двух голосов мне становится еще страшнее.

Сердце .

Едва ее слова стихают, я пытаюсь сдвинуться с места, но не могу пошевелить и пальцем. А потом мои колени подгибаются, и я падаю, больно ударяясь о пол.

Последние остатки сил покидают меня, словно все тело превратилось в желе. Я вспоминаю слова Эдди о прикосновении к Королеве, выражение ее лица, как у испуганной лани : «Время как будто покидает тебя» .

Я едва могу поднять голову, не говоря уже о том, чтобы защищаться, когда слышу, как дверь за мной открывается, и кто-то еще входит в комнату.

– Нет, – повторяет Королева, и теперь ее голос звучит отовсюду. – Ина не нужна мне. И никогда не была нужна.

А потом маленькая холодная рука касается моего подбородка. Я продолжаю держать глаза закрытыми, не желая видеть блеск клинка, который вспорет мое горло или пронзит сердце, не желая признавать, что я подвела Ину, подвела всех. Если Лиам прав и Колдунья – зло, то я по своей глупости только что передала ей мир.

Но…

– Открой глаза, Джулс, – зовет кто-то. Не Королева.

Я повинуюсь.

Каро стоит на коленях передо мной улыбаясь, ее рука лежит на моей щеке. За ней стоит Королева, но ее взгляд направлен куда-то вдаль.

– Каро! – я с облегчением вздыхаю. – Королева, она…

– Она ничто, – прерывает меня Каро.

Впервые с тех пор, как я увидела ее, она не говорит шепотом. Ее голос высокий, чистый и знакомый, как биение моего сердца. На ней черное бархатное платье, а не униформа служанки, а волосы распущены.

Непохоже, что она больна или в лихорадке.

Она не глядя дергает Королеву за безжизненно повисшую руку. Та сразу же падает, так быстро и тихо, словно марионетка, чьи веревочки подрезали.

Я издаю истошный крик, но некому прийти мне на помощь: Королева растянулась на боку – гора бархата, шелка и костей. От вида произошедшего меня начинает трясти.

Каро вздыхает, словно что-то недостающее внезапно вернулось к ней. Даже стоя на коленях передо мной, она выглядит величественной и могущественной.

Я молчу, но слезы капают прямо ей на руки. Она отпускает меня и вытирает руку о юбку. Глаза Королевы закрыты, ее грудь едва заметно поднимается и опускается.

– Не стоило говорить, что она ничто, – говорит Каро, цыкая на саму себя. – Когда-то Королева была моим другом. Мы обе тогда были молоды. Даже тогда я видела в ней потенциал.

Она улыбается давнему воспоминанию.

– А потом началось вторжение. Вскоре она вела войска Семперы к победе. После окончания битвы ее провозгласили Королевой. А я оставалась в тени все это время.

Мурашки бегут по коже. Каро повторяет урок истории: все дети Семперы знают, как Королева пришла к власти.

Но в ее рассказе о войне пятисотлетней давности чувствуется любовь, в голосе звучат ностальгические нотки, а в глазах какое-то тоскливое выражение. Должно быть, она сошла с ума, потому что если это не так, то я ужасно ошиблась.

– Сначала я сама подумывала стать Королевой, – продолжает она. – Без меня армия никогда не победила бы: это я убила врагов, раскрыв их секреты. Ах, Джулс, – она произносит мое имя как проклятье, – ты не поверишь, но восхождение на трон делает тебя целью. – Она смотрит на меня, словно это утверждение – самая большая несправедливость в мире. – В конце концов я поняла, что власть не связана с положением, особенно если ты слаб, – шипит она, бросая взгляд на валяющуюся Королеву. – Так даже лучше. Королева не могла бы делать то, что делала я: отправляться в места, в которых бывала я, оставаясь незамеченной и невидимой, как слуги. И власти у меня тоже хватало, когда она, – Каро жестом указывает на Королеву без сознания, – впустила меня. – Затем делает паузу и выразительно смотрит на меня, словно теперь мой черед говорить.