Юрий Шерстобитов - Хроники Нонарабис. Змей и орлица

Когда проснулась, то поняла, что нахожусь в каюте другого корабля. На столе лежала новая карта и новый компас. Белый листок и яблоко.

Когда я поднялась на верхнюю палубу, то увидела, что размеры нового корабля, как мне показалось, в три раза больше предыдущего. Со временем я насчитала 150 кают, размещенных на трех ярусах. Позже выяснилось, что корабль назывался «Виктория». Также на корабле была новая здравомыслящая команда с высокими моральными качествами. А в каюте капитана (то есть, в моей каюте) было много сундуков с дорогими платьями и украшениями. Я отнеслась к этому довольно критично. Я побоялась что-либо испортить. Даже к команде первое время относилась с недоверием. Но потом успокоилась, поняв, что судно со всем его содержимым — это дар. Возможно, только на время.

Тем временем на материке, в королевстве моих родителей произошло следующее.

Мой отец признал тот факт, что долгие годы был под влиянием темных чар матери, и весь диктат и отрицание власти Белого Ворона были его страшной ошибкой. Он решил организовать военный поход на земли исполинов и свергнуть их колдовской диктат. Первой откликнулась некая Виктория. Она была обычной подданной. У нее не было титулов, кроме титула, что был дан ей самим Белым Вороном: доблестный приверженец.

Виктория попросила, чтобы ей выковали обычный меч, главным его качеством было тупое лезвие, неспособное ранить, а тем более убить.

От отца она также получила звание «Генерал ордена Веритас». В поход отправились все, кто не пустился в плавание и не оседлал грифонов свободы. Они надеялись найти другой путь, чтобы успеть попасть на Пир.

Когда армия отца добралась до крепости Исполинов, Виктория вонзила свой меч в землю, промолвив: «С этого мгновения да падут все колдовские барьеры, и каждый исполин, который не сдастся добровольно, будет заживо испепелен Белым Вороном, ибо пришло время разделить добро и зло.»

Исполинам не оставалось ничего, кроме как признать поражение. Но все же горсть исполинов решила сопротивляться до конца, и они решили совершить тайный побег. Но Белый Ворон опередил их и загородил собой выход из пещеры на заднем дворе. Они начали браниться, выкрикивая дерзкие проклятья. На что Белый Ворон им ответил: «Вы сами избрали свой исход». И исполины, глядя в глаза Белого Ворона, были повержены собственными проклятьями. Моя мать, к счастью, тоже сдалась на милость Белого Ворона.

Затем прилетели грифоны свободы, и каждый приверженец Белого Ворона отправился на Пир. Правда, осталось несколько десятков людей, которые решили не отправляться на Пир. Это был их свободный выбор.

Как оказалось, под милостью Белого Ворона подразумевался дар вечной молодости и свобода, не имеющая ничего общего с постыдной жалостью.

Наконец, впереди была видна земля. Да, это был Мыс Доброй Надежды. Ветер бы попутный, так что корабль смог быстро пристать к берегу. На суше нас уже ждали. Валтасар спустил шлюпку и сказал:

— Ну что, пора немного поработать веслом, моя госпожа Нонарабис…

На берегу стояли Беневолентцы и Эвраклидонцы. К стати, судно эвраклидонцев также стояло в гавани Мыса Доброй Надежды, вместе с огромным количеством других кораблей.

Беневолнтцы приняли нас особым жестом, встав на одно колено, как рыцари и произнесли хором вместе с эвраклидонцами: «Долгих лет королеве! Долгих лет Нонарабис!».

Валтасару осталось просто добавить: «Прошу на берег, госпожа!». Я сначала была немного ошеломлена, почему ко мне так почтительно обращаются, но немного поразмыслив, я решила что самое интересное меня еще ждет впереди. Вода была очень теплой…

Прогуливаясь по берегу, я увидела аллею деревьев, которая вела сквозь густой лес к чертогам замка, а точнее к его вратам. Они были из чистого серебра, украшенные вставками из хрусталя и всевозможных драгоценных камней.

И когда я подошла к воротам, они сами передо мной открылись. За воротами был роскошный сад с фонтаном, в котором плавала пара дельфинов. За садом был виден дворец. Его двери были открыты, и когда я вошла во внутрь, со всех сторон раздался гул аплодисментов.

Белый Ворон стоял посреди холла в роскошном одеянии. Это был белый камзол с длинным шлейфом. Под камзолом была роскошная рубашка. Завершали образ багровые брюки и алая перевязь на горле.

У меня был один-единственный вопрос: неужели это все было в мою честь? Но я, в силу своей наивной наглости и дерзости, промолчала.