Кассандра Клэр - Призраки Сумеречного базара. Книга первая [litres]

– Да, – ответла Анна (возможно чуть-чуть слишком торопливо). – Я… да. Если ты, конечно…

– Ты сочтешь меня очень неуклюжей, – Ариадна покрутила запястьями.

– Уверена, что нет, – возразила Анна. – Но в любом случае, для этого-то тренировки и нужны. Тренировки – дело деликатное, несмотря на кажущуюся жестокость.

– Значит, тебе придется быть со мной очень деликатной, – совсем тихо проговорила Ариадна.

И, конечно, в то самое мгновение, когда Анна раздумывала, потеряет она сейчас сознание или все-таки нет, двери снова распахнулись, и внутрь вступил Инквизитор Бриджсток собственной персоной. За ним шли Сесили, Габриэль и Кристофер. Лайтвуды выглядели несколько устало. Анна поймала взгляд матери – проницательный и многозначительный.

– … здесь у нас коллекция карт. А, Ариадна. Ты все еще здесь. Ну, конечно. Ариадна у нас ужасный книгочей.

– Просто ужасный, – подтвердила та. – Мы с Анной как раз обсуждали мои тренировки. Я подумала, что будет очень разумно потренироваться с другой девушкой.

– Более чем разумно, – согласился Бриджсток. – Да, просто отличная идея. Вы будете партнерами. Ну, как бы там ни было, Лайтвуд, карты я вам все-таки покажу – потом. А теперь пойдемте в гостиную. Ариадна, хочу, чтобы ты поиграла на рояле для наших гостей.

Ариадна взглянула на Анну.

– Партнеры, – сказала одна.

– Партнеры, – отозвалась другая.

Только по дороге домой до Анны, наконец, дошло, что Ариадна сама пригласила ее в библиотеку и при этом не показала ни единой книги.

– Тебе понравилась юная Ариадна Бриджсток? – осведомилась Сесили, пока экипаж Лайтвудов грохотал по темным городским улицам домой.

– Думаю, она очень милая, – отозвалась Анна, уставившись в окно, на Лондон, сверкающий в беспредельности ночи; как ей хотелось быть сейчас там, среди сошедших на землю звезд, идти по улицам Сохо, жить музыкой, приключением, танцем. – И да, очень хороша собой.

Сесили заправила выбившийся локон за ухо дочери. Анна метнула на мать удивленный взгляд – в глазах Сесили проступила какая-то необъяснимая печаль. Возможно, мама просто устала после того, как ей целый вечер докучал Инквизитор. Папа – тот вообще откровенно спал в углу кареты. Кристофер прислонился к нему и тоже сонно моргал.

– Она и близко не так хороша, как ты.

– Мама! – сердито воскликнула Анна и отвернулась обратно к окну.

Под арками железнодорожного виадука, что у южного конца Лондонского моста, собралась большая толпа.

Стояла макушка лета, так что солнце закатилось над Лондоном только в десять вечера. Это означало, что времени на торговлю на Сумеречном Базаре осталось совсем мало, и атмосфера тут царила слегка лихорадочная. Кругом клубились дым и пар, хлопали на ветру шелка. Руки тянулись вверх и трясли товаром прямо у покупателей под носом: драгоценные камни и безделушки, книги, медальоны, порошки, масла, игры и игрушки для детишек из Нижнего Мира – не говоря уже об иных вещицах, которые вообще не пойми что такое. Воздух так и гудел от запахов.

Острая вонь реки и дым от проезжающих над головой паровозов мешались с останками дневной торговли с мирского рынка – давлеными овощами, ошметками мяса, смрадом устричных бочек. Хозяева лавок жгли благовония, соперничавшие с пряностями и парфюмерией. Да, воздух тоже умеет валить с ног.

Брат Захария двигался через хаос прилавков, неуязвимый для толпы и запахов. Многие обитатели Нижнего Мира отступали подальше, завидев Безмолвного Брата. Он уже многие недели наведывался сюда ради встреч с Рагнором Феллом. Джем окинул окрестности взглядом в поисках торговца, которого приметил в один из прошлых визитов. Прилавок, который он искал, можно сказать, жил собственной жизнью: у него даже ноги были, на манер куриных. Женщина за ним была немолода и из фейри, с буйной гривой волос. Она продавала разноцветные зелья. Мэтью Фэйрчайлд в свое время купил одно и дал своей матери. Оно стоило всех усилий Джема вернуть Шарлотту назад с порога смерти, но прежней она уже не стала. И Мэтью тоже.

Сегодня прилавка нигде не было, как, судя по всему, и Рагнора. Он уже собирался сделать по базару последний круг и отправиться восвояси, когда заметил некую знакомую личность, склонившуюся над столом с книгами. У личности была копна белых волос и поразительно сиреневые глаза. Это был Малькольм Фейд.

– Это вы, Джеймс Карстерс? – спросил он. – Как вы, друг мой?

Малькольм улыбнулся ему. В нем всегда было что-то печальное. До Джема доходили слухи о его трагическом романе с одной Охотницей, которая отказалась от любимого и предпочла стать Железной Сестрой. Даже сейчас он не мог этого понять… Он отдал бы что угодно лишь бы быть с той, кого любил.