Рустам Максимов - Главным калибром – огонь!

Соединённый флот не имел возможности содействовать армии в наступлении вдоль берега, так как северные варвары постарались напичкать минами бухты Янтоува, Керр, Дипп, а также залив Сицхао. Небольшие глубины в Кинчжоуской бухте не позволяли крупным боевым кораблям действовать в этом районе, а ведущие в Талиенванский залив проливы русские прикрыли очень плотными минными заграждениями.

В то же самое время в арсенале потомков самураев имелось одно средство, до сих пор ни разу не применённое в войне с Россией. Данное средство называлось диверсионным методом ведения войны и требовало наличия специфически обученного личного состава. Личный состав – шпионы, лазутчики, диверсанты – с некоторых пор прочно обосновался как в Маньчжурии, так и на Квантунском полуострове. Несмотря на все усилия русских жандармов, японцы довольно успешно вели разведдеятельность, а после начала войны стали периодически устраивать мелкие диверсии.

Видимо, в преддверии высадки сухопутных войск у Бицзыво, вражеская агентура получила приказ активизировать свои усилия и организовать несколько серьёзных диверсий. Этими диверсиями стали подрыв моста через речушку Бэйдахэ и пуск под откос состава со стройматериалами для узла обороны на горе Самсон.

Упомянутый эшелон сошёл с рельсов в теснине, не доезжая станции Киньчжоу, в результате чего движение поездов на этом участке застопорилось на неопределённый срок. Железнодорожному начальству оставалось лишь посыпать голову пеплом, моля бога, чтобы генерал-адъютант проснулся в хорошем настроении и сгоряча не отдал бы своим жандармам команду «фас».

Проспав почти до полудня 12 мая, наместник неожиданно обнаружил, что его поезд стоит себе на станции Киньчжоу, причём совершенно без движения. Появившийся адъютант тотчас доложил, что дорога на север перекрыта взорванным мостом, а железнодорожное начальство в данный момент делает всё, что в его силах. К месту диверсии уже была выслана сводная команда из солдат и рабочих, руководимая инженером-путейцем, которая начала работы по восстановлению моста. Одновременно с этим генерал-майор Фок отправил батальон солдат к сошедшему с рельсов эшелону, с приказом перегружать брёвна на повозки и отправлять их к месту назначения.

Раздосадованный неожиданно возникшей заминкой, Алексеев решил лично проконтролировать ситуацию со взорванным мостом, поэтому после очень позднего завтрака отправился к месту диверсии. Кортеж наместника состоял из двух пароконных колясок и, кроме личной охраны, сопровождался полусотней казаков. Такого количества охраны, по мнению Флуга, было вполне достаточно для обеспечения безопасности генерал-адъютанта.

Глянув на то, как обстоят дела у взорванного моста, Алексееву сразу же стало ясно, что в ближайшую неделю он вряд ли доберётся до Мукдена на поезде. Настроение наместника сразу же испортилось, и, чтобы хоть немного успокоиться, он решил прогуляться вдоль русла речушки. Казаки из полусотни охраны недовольно хмурились и сопровождали Алексеева с шашками наголо, с подозрением поглядывая на халупы местных жителей.

Прогулка на свежем воздухе пошла на пользу: генерал-адъютант подавил растущее желание выплеснуть на кого– нибудь свой гнев, придя к выводу, что судьба готовит ему очередные, очень тяжкие испытания. Решив, что пришла пора возвращаться, наместник неожиданно обратил внимание на то, что китайцы куда-то попрятались, а казаки вглядываются в каких-то всадников, показавшихся на противоположном берегу речки.

Спустя минуту забайкальцы защёлкали затворами винтовок, а личная охрана из троих жандармов шустро подогнала коляску – всадники с противоположного берега оказались японцами. Колонна неприятельской кавалерии – навскидку не меньше сотни – то ли просочилась сквозь рваную линию фронта, то ли обошла русские заслоны.

Враг также заметил казачий разъезд и коляску с каким-то, без сомнения, важным господином. Кавалеристы пустили лошадей рысью, на ходу срывая винтовки с плеч, и с каждой секундой всё ближе и ближе приближаясь к берегу реки. Со стороны противника раздались первые выстрелы, пока что весьма неточные.

Казаки ответили прямо из сёдел, не спешиваясь, после чего подъесаул Сахаров посоветовал жандармам быстрее увозить генерал-адъютанта, пока того не зацепило какой-нибудь шальной пулей. В ответ Алексеев сверкнул взглядом и велел подъесаулу занять оборону, не пуская неприятеля через речушку до поступления нового приказа или до подхода подкреплений.