Вик Джеймс - Огненный город [litres]

– Дженнер, только один человек испытывает к тебе ненависть – это ты сам. И не надо убеждать себя, будто зрители мешают тебе проявить Дар. Я постоянно наблюдаю, как ты делаешь попытки и каждый раз терпишь фиаско.

Дженнер и не надеялся, что он сможет открыть ворота для Аби, как бы он того ни хотел. Но его охватило яростное желание доказать Сильюну, что тот не прав.

Дженнер ухватился за ворота и потянул их. И тут же вспомнил, что и Лия тогда с таким же отчаянием пыталась их открыть. Он подъехал в тот момент, когда Гавар достал пистолет и застрелил ее. Ни тогда, ни после он не мог понять этого поступка.

Ворота не поддавались Дженнеру, как тогда не поддались Лии и маленькой Либби. Несмотря на огненное сияние ворот, руками он ощущал холод чугунного литья.

Дженнер заранее знал, что все так и будет. Он знал, что все его попытки будут тщетны. И все же ярость и горькое разочарование захлестнули его.

– Ты доволен?! – крикнул он Сильюну, испытывая унижение, что тешил себя пустыми надеждами.

И вдруг Дженнер ощутил – что-то течет тонкими струйками по венам, пульсирует в запястьях. Стекает теплом по пальцам, словно он держит руки над огнем. Он был в нем, как его собственная кровь.

Дар.

Дженнер повернул голову и посмотрел на брата. В темно-карих глазах Сильюна огонь ворот отражался крошечными искорками, но на его лице не отражалась та надежда, что осветила лицо Дженнера. Сильюн нахмурился.

И Дженнер понял – все очень плохо. Ворота не открывались. Дар, возможно, и тек по его венам, но казалось, его запястья были вскрыты и Дар вытекал наружу. Дженнер растопырил пальцы и уставился на них в недоумении, он понял, что горячие золотые струйки вытекают из кончиков пальцев.

Дженнер сжал рукой запястье, словно хотел остановить вытекание Дара. Хотя знал, что это бессмысленно. Тепло быстро остывало. И ощущение присутствия Дара исчезло.

Сильюн пристально смотрел на него.

– Я думал, возможно… – произнес он без тени насмешки, даже как-то неуверенно и покачал головой. Длинные волосы упали ему на лицо. – Лучше иди и скажи Абигайл и ее семье, какая участь их ждет.

– Что ты сделал?! – выдохнул Дженнер. – Что это было?

– Эксперимент. – Сил демонстративно вздернул подбородок. – Не все эксперименты заканчиваются успехом.

– Как ты посмел?! – выкрикнул Дженнер. – Кто дал тебе право так играть со мной? Я не объект для твоих экспериментов. Я все-таки твой брат, хотя вы с Гаваром весьма сожалеете об этом.

– Я никогда не сожалел, что ты мой брат, – спокойно ответил Сильюн. – И прости меня.

– Простить за то, что ты не открыл ворота и не дал Аби возможности сбежать?

Выражение раскаяния так быстро слетело с лица Сильюна, что Дженнер засомневался, а не почудилось ли ему, что оно на самом деле там было.

– Конечно, я не за это прошу прощения. Тебе нужно сказать Хэдли о решении отца. Хотя лучше подождать до утра. Сегодня ночью я должен передать Люка в руки Кровану, и сделать это надо до того, как они об этом узнают. Пусть они хорошо выспятся. Более того, я не хочу, чтобы они каким-то образом вмешались в это дело.

Сил свистнул, подзывая коня, тот подбежал рысцой и встал как вкопанный, позволяя хозяину одним махом взлететь в седло. Взгляд Сильюна задержался на стене, затем он натянул поводья и быстро исчез из виду.

Дженнер тоже повернул голову и посмотрел на ворота: с какой это прихоти брат распахнул бы их?

Конечно же, ничего подобного не случилось. Яркое сияние ворот померкло. Птицы и животные исчезли. Виноградная лоза и цветы скукожились. Контур ворот едва мерцал в темноте.

Дженнер опустил взгляд на свои руки. Короткое мгновение он чувствовал его присутствие. Присутствие Дара в теле, живого, как кровь или дыхание. Как он может без него жить, ходить, разговаривать?

В эту секунду Дженнер готов был все отдать, лишь бы обрести Дар.

Все отдать!

Когда он поднял глаза, ворота окончательно исчезли.

Ночью за Люком пришли.

Утренний суд, больше похожий на фарс, признал Люка виновным в преступлении, которого он не помнил и – в чем он был совершенно уверен – не совершал. После суда Гавар Джардин притащил его из Восточного крыла Кайнестона в маленькую комнатенку, что находилась где-то в подвалах под кухней, – каменный мешок, где было холодно и темно.

Люк нащупал в темноте массивный деревянный стол и несколько пустых бочек. В воздухе пахло плесенью и чем-то кислым, и запах этот прилипал к телу, лез под кожу. Кайнестон был не из тех поместий, где имелись подземные казематы, да и Джардинам не нужно было запирать людей, чтобы сделать их безопасными для себя. Скорее всего, его посадили в винный погреб, которым давно перестали пользоваться.