Кристофер Холт - Тайна трёх колец [litres]

У Макса тоже затекли лапы. Всё-таки он довольно крупный пёс, а места в лодке маловато. Мысль о пробежке по траве – для удовольствия, а не потому, что за тобой гонятся, – была весьма заманчивой.

– Я, пожалуй, начну грести к берегу, – сказал Макс. Вытянув переднюю лапу, он расставил пальцы. – Видишь, какие у меня перепонки? Благодаря им лабрадоры хорошо плавают.

Гизмо внимательно изучила свою лапку:

– А у меня пальцы обыкновенные и лапы короткие, мне не дотянуться до воды.

– Не переживай, ты всё равно сможешь помочь. – Макс указал мордой на скамью ближе к носу лодки. – Смотри вперёд и говори мне, что видишь. – Из-под банки донёсся очередной раскат храпа. Макс фыркнул. – Думаю, пускай Крепыш спит. Хоть во сне полюбуется шариками. Настоящих-то ему ещё долго не видать.

Остаток дня Макс провёл, уцепившись передними лапами за корму лодки и опустив задние в воду. Пёс болтал ими, стараясь пересилить поток и подвести лодку к берегу.

Пока Макс грёб, Гизмо рассказывала ему обо всём, что замечала:

– Там высоченное дерево. Я таких ещё не видала! Ох, кажется, по нему скачет белка! О-о-о, там две белки! Похоже, они дерутся из-за ореха. Им надо научиться делиться друг с другом.

– Ага. – Макс глотал воздух, борясь с водным потоком. – Наверное.

Гизмо перебежала на корму и, радостно дыша, встала нос к носу с лабрадором.

– Ты так здорово гребёшь, Макс, – сказала она. – Знаешь, эти белки напомнили мне о тех временах, когда я спала под мостом в картонной коробке. Шёл дождь, было холодно, из еды у меня осталось только несколько припасённых хлебных корок. Тут появилась другая собака, вся мокрая, она зарычала и потребовала, чтобы я отдала ей свою еду.

– И что ты сделала? – спросил Макс.

– Этот пёс выглядел таким жалким, что я предложила ему поделиться, но он хотел забрать всё. Прямо как эти белки. Я пыталась разговаривать с ним вежливо, но он ничего не слушал.

Лапы у Макса уже болели, он перестал грести. Лодка замедлила ход, но продолжала двигаться к берегу.

– Ты подралась с ним? – спросил пёс.

Гизмо мотнула головой.

– Не-а. Рядом в маленькой протоке плавала утка, и, пока мы спорили, она вразвалочку подошла к коробке, набрала полный клюв корок и удалилась восвояси! – Терьерша засмеялась, потом вдруг осеклась. Глаза её погрустнели. – Ох, давно нам не встречались утки, правда? Обычно они улетают, только когда наступают холода.

Макс задрожал, потому что на спину ему плеснула холодная волна. Лапы пса уже стали нечувствительными к холоду, но остальные части тела ещё реагировали, притом резко.

– Вот и я о том же, – тихо проговорил Макс. – Ну, может быть, мы скоро их увидим. Не хочешь проверить, вдруг в небе летает несколько штук?

– Ладно! – отозвалась на предложение Макса Гизмо.

Она развернулась и вскочила на свою банку на носу лодки. Прежде чем оказаться в Анклаве, где Гиз встретилась с Максом и Крепышом, маленькая терьерша путешествовала одна и много чего могла порассказать.

А Крепыш всё не просыпался. Даже разговор друзей ему был нипочём.

Немного отдохнув и собравшись с силами, Макс снова начал грести задними лапами. Медленно, но верно он подталкивал лодку к берегу. К счастью, поток воды немного помогал псу направлять судёнышко.

Если не считать бесконечной болтовни Гизмо, шуршания воды о корпус лодки и свиста ветра, над рекой было необычайно тихо, как и везде после исчезновения людей. Это продолжалось уже несколько недель. Макс опасался того, что они обнаружат, когда снова окажутся на суше. Новые пустые, покинутые людьми города, полные несчастных, голодных собак? Новые банды лютых псов, которые пытаются взять под контроль улицы? Волков или других диких зверей, которые не прочь попробовать на вкус домашних животных?

Или ещё что похуже?

Однако урчание в животе сказало Максу, что не об этом сейчас надо беспокоиться. Главное, найти пищу. Что бы ни ждало их на берегу, они встретят это все вместе.

Макс потерял счёт времени. Сколько он уже гребёт? Казалось, целую вечность, задние лапы жгло от напряжения. Он почти ничего не видел, кроме грязного днища лодки, однако точно мог сказать, что день клонится к вечеру. Близилась ночь.

– Макс, я что-то вижу! – воскликнула Гизмо.

– Дай догадаюсь, – откликнулся Макс, вывесив из пасти язык и тяжело дыша. – Ещё один поссум?

– Нет, глупый, что-то другое!

Макс перестал грести – дал отдых лапам и посмотрел вперёд. Маленькая терьерша перескакивала с лапки на лапку, обрубок её хвоста восторженно мельтешил.